Наташа отметила – на всякий случай, про себя – как Концов начал быстро сдаваться и «сдуваться». От автора в его лице остались только испачканные чернилами манжеты. Теперь можно было расщедриться ещё на несколько капель бальзама на израненную душу Концова.
– …Но, повторяю, основную мысль Вы, Павел Андреич, передали верно: угрозы и оскорбительный тон! Правда, в плане объёма и формулировок Вы… как бы это выразиться помягче… Ну, нельзя так писать официальному лицу! Нынче так не пишут! Ну, сами послушайте… Читаю с купюрами.
Наташа откашлялась. Дальше ей пришлось откашливаться «до самого финиша».
«Ясновельможный пан атаман! Если ты, … твою мать, сукин сын и сучий потрох, хохлацкая морда, галушка недоеденная, пропустишь через свою территорию банду Якина, то мы тебя, козла вонючего, выбляд…»
Тут Наташе уже пришлось не откашливаться, а зайтись в кашле. Выходила она из него багрового цвета – и вряд ли только от физических нагрузок.
– Извините, но дальше я читать не могу не только вслух, тем более при мужчине, но даже и про себя!.. Я понимаю, что Вы исходили из лучших побуждений. Но сегодня и запорожцы написали бы письмо турецкому султану иначе!
Наташа заблуждалась относительно художественных и литературных предпочтений Концова. Картинных галерей Павел Андреич не посещал, книг не читал, а в учебниках для церковно-приходской школы, каковую он с трудом окончил в объёме четырёх классов, иллюстраций такого рода не было. Возможно, именно за то, что он был столь «девственно чистым», его и любили женщины. Во всяком случае – в том числе и за это. Поэтому Концов и не думал подражать: писал, как Бог на душу положит. И не его вина была в том, что Бог «положил», не скупясь.
– Вот, в силу этих причин Ваше сочинение и не годится.
Наташа украдкой покосилась на капитана – и всё же перешла от вводной к резолютивной. Рискнула.
– Его следует заменить другим. Вот этим.
Концов взял в руки листок, молча прочитал – и сделал «страшную» мину.
– И это – всё?!
– Этого достаточно.
– А я старался! Я надрывался!
Капитулируя, Павел Андреич махнул рукой, вздохнул – и определил лист в нагрудный карман. Беспартийная Наташа имела теперь основания перекреститься хотя бы в душе.
– Кстати, а как Вы замените письма? Пакет-то будет опечатан! Вы продумали механику дела?
Вместо ответа Концов «убил» её презрительным взглядом.
По этой причине «убитой» осталось лишь вздохнуть и развести руками.
– Ну, тогда переодевайтесь в железнодорожную форму. Так как мы опоздали с подменой в штабе, придётся делать это в купе. Сейчас я проведу Вас к железнодорожникам. Вы сядете с ними на паровоз, и, следуя их инструкциям, проникните в купе. Ну, а дальше…
Договорить Наташа не смогла. Опять же по причине «взгляда-выстрела».
– Тогда – одна просьба. На дорожку: никакой самодеятельности! Без донкихотства, пожалуйста!
– Без дон… чего? – заинтересовался