названьице!» – подумал я.
Транспарант ярко светился в темноте погружённого в глубокий ночной сон городка N.
Я высунулся из окна моего гостиничного номера, расположенного на третьем, самом верхнем этаже, и присмотрелся повнимательнее.
«Прожекторами снизу подсвечивают, а установлен транспарант, вероятно, на крыше пожарной части», – решил я. «Пожарка» была главной городской достопримечательностью, это я выяснил, когда днём прогуливался по улицам, и находилась на холме, расположением и цветом стен напоминая средневековый замок.
«Вот народ развлекается!» – подумал я и выбросил окурок в окно, курить в гостинице, как это теперь принято, было запрещено.
В N я приехал предыдущим утром. Заштатный российский городишко на границе Брянской области и Белоруссии, но, кстати, чистенький, пожалуй, уютный в своей домовитости, жители доброжелательные, куры и коровы по тротуарам не гуляют, пьяные под забором не валяются. Холдингу в столице, где я имею честь трудиться, здесь принадлежит небольшой консервный завод. Заводчане выставили рекламацию по поставленному недавно оборудованию, меня, специалиста отдела закупок, послали на «разбор полётов». С рекламацией я управился быстро, составил надлежащий акт и отправился осматривать окрестности, чтобы скоротать время до вечернего поезда в Москву. Я обедал отменными чебуреками, которые теперь только и можно вкусить в такой дыре как N, когда с завода позвонили и сообщили нерадостную новость: генеральный директор холдинга планирует посетить завод в понедельник, просит его дождаться. Я негромко выругался, до понедельника было целых четыре дня, пересчитал свои скромные командировочные, купил в магазине колбаски и пивца и разместился в гостинице. Интернет толком не работал, я напузырился пива и завалился спать, совершенно не представляя, чем мне заняться в эти дни.
«Завтра узнаю, что за такое драматицко позорище, – подумал я. – Наверное, какой-нибудь местный самодеятельный театрик».
– Чего-то интернет у вас совсем ни ку-ку, – пожаловался я утром милой тётушке, честно исполнявшей обязанности портье. – На входной двери же написано: Wi-Fi.
– Плохо у нас с этим, – созналась тётушка. – Да у нас постояльцы кто? Работяги, в основном. Им это баловство ни к чему.
– А где в вашем городе театр находится? – спросил я.
– Театр? – удивилась тётушка. – У нас нет театра. Артисты из Москвы, бывает, на гастроли приезжают, но сейчас никого нет, я бы знала, если кто приехал.
– Ясно. Спасибо! – сказал я и отправился курить на свежий воздух.
Я не ошибся. Транспарант действительно был установлен на крыше пожарной части на холме, хотя при дневном свете смотрелся уже не так эффектно. «Делать всё равно нечего», – и я вразвалочку зашагал в сторону «пожарки». Через полчаса я добрался к месту назначения. Рядом с входом в помещение сидел долговязый парень в кожаной шляпе, какие обычно носят кинематографические цыгане. Перед парнем на металлическом раскладном столике были разложены неровно порезанные бумажки.
– Вы спектакль хотите посмотреть? – спросил парень.
– Пожалуй… – неуверенно произнёс я.
– Чердынцев Артур Борисович, – представился парень. – Можно просто Артур. Начало спектакля в девять вечера. Адрес: улица Наримановская, 11.
– Это где? – спросил я. – Я не местный.
– Вверх по дороге минут десять пешком. Или на любом автобусе три остановки отсюда. Вас как звать-величать?
– Меньшиков, – сказал я. – Алексей.
– Родственник? – поинтересовался Артур.
– Вы про кого? – уточнил я. – Если про актёра Меньшикова, нет, просто однофамилец.
– Ничего страшного, – почему-то ободрил меня Артур. – С кем не бывает.
– А как спектакль называется? – спросил я.
– Ещё рано, – сказал Артур.
– Странное название, – сказал я.
– Ещё рано, – продолжил Артур. – Название обычно придумываем за час до начала.
– А кто автор? – упорствовал я.
– Вероятно, Орфей, – неохотно сообщил Артур. – Баснописец. Он, видите ли, скончался при туманных обстоятельствах. А вы заметили, какой сегодня утром был туман?
– Да, – сказал я. Окно моего номера смотрит на широкий пруд, туман на заре действительно был плотный и жутковатый.
– С высокой степенью вероятности – Орфей, – сказал Артур. – Ну, так как, решили, идёте?
– Сколько стоит билет в партер? – спросил я.
– У нас нет партера. Стульев, впрочем, тоже. Зрители сидят на земле, но вы не волнуйтесь, будет выдан чистый коврик. Цена же – сто рублей. Каждый билет именной. Как ваше отчество?
– Евгеньевич, – я протянул тысячную купюру.
– Сдачи у меня нет, – сказал Артур. – Поступим так. Я выдам билет, – он написал на листке мои фио. – Разменяйте деньги, вечером перед спектаклем отдадите сотку. До встречи! Не опаздывайте!
– До вечера! –