BN 978-5-4483-9250-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Зима
Где ты? Ты там далёко, где-то,
Стоишь… да и стояла там всегда,
На самом краешке, ты на краю планеты,
Моя родная – станция Зима.
Зимой метели твою душу стужат,
Зимой в Зиме сплошные холода,
Зимой там нос не высунуть наружу,
Но родина моя, ты – станция Зима.
На руке снежинка,
Незаметно тает…
Потихоньку время,
Превращает в память…
Хозяин жизни
(на отмели)
Идиллия…, райское место – играя с солнечными лучиками, плавно и грациозно перемещаясь, думали про себя божественные существа, своим присутствием олицетворяя Богом созданную среду обитания. Там, где они находились, было красиво – воистину! Хоть мелко, но зато тепло и прозрачно, впрочем, там тоже были свои проблемы. А как же без них, без проблем…? Без проблем везде скучно и одиноко. Но существа были сильны своим непоколебимым спокойствием! И в этом спокойствии, в этой уверенности до времени крылась такая великая сила, от которой дух захватывало до помутнения разума, эх, если бы не проблемы, жить было – весело! Солнышко светило и глаз радовало, бока у существ серебрились, а озорная молодость наивно полагала, что так будет всё время, хорошо, радостно и беззаботно, прямо как в сказке.
Мир этих существ ограничивался средой обитания, которой, в общем-то, все были довольны, но кто они и почему так – не знали. Хотя впрочем, у них были предположения. Создания думали, что они Боги и хозяева жизни, чем тешили свою душу, игривой стайкой разлетаясь веером, пока в их среде не стали происходить страшные потрясения.
Беда в том, что они никак не могли объяснить и понять, почему время от времени их божественная обитель вдруг страшно мутилась, скрывалась от солнца, в ней всё тряслось, грохотало, от чего мир трещал напополам, а когда всё прояснялось…, всплывали жертвы. Безнадёжно порванные и раздавленные тела уносило течением жизни дальше в то место, куда живые стремиться боялись, не потому что, а просто со страху, как бы хуже там не было.
Может быть, так всё и было прекрасно, если бы эти чудовищные потрясения до глубины души не взбудоражили судьбы созданий.
* * *
Увы, это понять им было просто нельзя, так как они были всего лишь маленькие рыбки в ручье, в простой луже на броде, которые за пределы своего воображения выпрыгнуть просто-напросто, ну никак не могли.
А хозяином жизни, и того самого землетрясения, сам того не подозревая…, (в данный момент) для них был колхозный тракторист Фёдор, который на своём тракторе время от времени проезжал через эту самую лужу, где грелись рыбки на отмели. Тракторист, увлеченный мыслями, как-то и не задумывался над тем, какой кошмар он творит колёсами своего трактора в этом прекрасном маленьком рыбьем мире.
_______________________________________________________________
Так, наверное, и человече, волей судьбы вцепился в эту планетку, в этот маленький глиняный шарик, прижился на ней, чего-то там суетится, какие-то проблемы решает, считает себя хозяином жизни, вовсе не ведая, кто он и почему с ним всё именно так происходит…
Продавец впечатлений
(Оревуар!)
Когда яркое солнышко подкатилось к обеду, главный редактор провинциальной редакции жадно так закурил и тупо уставился в единственное окно его редакторского кабинета. В окне он увидел гусей, что клином улетали на юг, а ниже скамейку, на которой была кем-то вырезана суровая надпись: – «Здесь было убито жестокое время…». Главный редактор иногда выходил из своего душного кабинета, чтобы в одиночестве посидеть на скамейке, подумать, и раскинуть мозгами на тему: – Как сделать так, чтобы редакция стала известной, и прогремела бы на весь мир! Со всеми вытекающими отсюда последствиями… За много часов проведённых им на скамейке, редактор всю её изучил до мельчайших деталей, не раз садясь и приклеиваясь штанами на свежевыкрашенную поверхность. Скамейку всегда красили в желтый цвет, а это был цвет именно осени…
Главный редактор курил крепкие сигареты, и вот, в очередной раз глубоко затянувшись, снова глянул в окно, где почему-то увидел красивую яхту, что качалась на океанских волнах… Да! Эта яхта была – его!!! А ни чья-то другая… Ещё ему виделась белоснежная вилла и счёт в банке в долларах, нет, не с шестью, а с девятью цифрами… Главный редактор ещё раз глубоко затянулся, встряхнул головой, и опять устремил взгляд в окно, где яхта пропала, а вместо неё опять появилась скамейка, что была цвета осенних листьев. Он как-то подметил, что именно осенью, дела у редакции становились неважными, а то и вовсе негодными. Книги издательства мало читали, а именно осенью их просто не покупали, кредиты