глазами.
Маленький молоток из слоновой кости описал круг над головой мистера Прцмроуза. Он уже был готов опуститься, как вдруг один спокойный джентльмен с длинной бородой, до сих пор не принимавший участия в торге, поднял голову и мягко сказал:
– Тысяча восемьсот.
– Ага! – Воскликнул мистер Пркмроуз. – Я так и думал. Владелец самой большой коллекции в Англии не может допустить, чтобы это сокровище без борьбы ускользнуло из его рук. Против вас, мистер Вудден.
– Тысяча девятьсот, – сказал Вудден твердым голосом.
– Две тысячи, – эхом отозвался джентльмен с длинной бородой.
– Две тысячи сто, – сказал Вудден.
– Правильно, мистер Вудден! – воскликнул мистер Примроуз. – Вы вполне достойно представляете вашего патрона! Я уверен, что вы не остановитесь из-за нескольких жалких фунтов.
– Мне даны приказания, и я действую согласно им, – ответил Вудден.
– Две тысячи двести, – сказал длиннобородый джентльмен.
– Две тысячи триста, – эхом отозвался Вудден.
– Черт возьми! – воскликнул джентльмен с длинной бородой и быстро вышел из зала.
– Odontoglossum Pavo идет за две тысячи триста, только за две тысячи триста, – закричал аукционер. – Кто больше? Никто. Тогда я должен буду исполнить свой долг. Раз. Два. В последний раз, кто больше? Три! Цветок остается за Вудденом, представляющим своего патрона, мистера Соммерса.
Молоток опустился, и в этот самый момент мой молодой друг вошел в зал.
– Ну, Вудден, – сказал он, – Pavo уже продана?
– Продана, сэр. Я купил ее.
– За сколько же?
Вудден почесал свою голову.
– За две тысячи триста, сэр, а чего – шиллингов или фунтов, я точно не знаю.
В этот самый момент мистер Примроуз, который, наклонившись над своим пюпитром, был занят разговором с возбужденной толпой орхидистов, поднял голову.
– А, мистер Соммерс! – сказал он. – От имени всего этого общества позвольте мне поздравить вас с приобретением несравненной Odontoglossum Pavo, доставшейся вам за весьма умеренную цену, – всего за две тысячи триста фунтов.
Право, молодой человек принял это известие очень спокойно. Он только вздрогнул и немного побледнел. Что касается меня – я чуть было не упал в обморок. Да, я был так поражен, что у меня буквально подкосились ноги.
Все кругом заговорили, но среди шума я ясно услышал слова молодого Соммерса, сказанные не очень громко:
– Вудден, вы круглый дурак! На что последовал ответ:
– Моя мать постоянно говорила мне то же самое. Но в чем же я виноват? Я повиновался приказанию и купил Pavo.
– Да, вы правы, мой друг. Это моя вина, а не ваша. Я круглый дурак! Но как мне выйти из этого положения?
Потом, немного оправившись, он подошел к трибуне и сказал несколько слов аукционеру. Мистер Примроуз закивал головой, и я услышал его ответ.
– О, конечно, не беспокойтесь, сэр. Мы не можем требовать, чтобы такие дела