мужчина лет пятидесяти, не спеша направился на своё рабочее место, немного прихрамывая на левую ногу. Одет он был в серый бесформенный костюм и голубую рубашку с галстуком. На ногах блестели чёрные поношенные ботинки со шнурками. Единственный атрибут одежды, который выглядел более или менее сносно. Доковыляв до заляпанного синими чернилами небольшого деревянного стола, Синицын тяжело вздохнул и плюхнулся на стул, махнув мне рукой, предлагая присесть напротив. Я покорно сел на предложенное место. На столе стояли чернильница с перьевой ручкой и зелёная электрическая лампа, шнур от которой болтался у моих ног. «Интересно, – подумал я, – зачем нужна лампа, если электричества нет? Или я чего-то не знаю?» Между тем Тимофей Иванович достал из верхнего ящика знакомую папку-скоросшиватель с надписью: «Дело №», открыл её на первой странице и, внимательно посмотрев в мою равнодушную физиономию, тягуче произнёс:
– Меня зовут Тимофей Иванович Синицын. Старший следователь по загробным делам особой важности… Если вы, конечно, не знаете.
– Знаю, читал на табличке, – сказал я, осматривая помещение. Кроме стола и двух стульев в кабинете ничего не было.
Перевернув несколько страниц, Синицын отложил папку в сторону, откинулся на стуле и сомкнул пальцы в замок.
– Ну, рассказывайте, Виктор Николаевич, как вы докатились до такой жизни? – добродушно произнёс он, просверливая меня пристальным взглядом.
– На поезде, как все остальные, – ответил я, продолжая осматривать кабинет в поисках электрической розетки. – К сожалению, не успел купить билеты на самолёт. В кассе сказали – все билеты проданы.
– В какой кассе? – удивился следователь.
– Известно в какой, которая на вокзале, левее справочной, – не моргнув глазом соврал я, решив заглянуть на всякий случай под стол. Розетка под столом также отсутствовала.
– Иронизируете, – догадался Синицын. – А напрасно… Что вы там забыли под столом? Потеряли чего?
– Да, – я выпрямился и наконец посмотрел следователю в серо-зелёные глаза. – Вещичку одну обронил, амулет против нечистой силы. Достался по случаю на праздничной распродаже в загробном супермаркете.
– Правда? – улыбнулся Тимофей Иванович. Он определённо пребывал в позитивном настроении. – И как там Игнат?
– Как обычно, хамит, – ответил я и, поразмыслив, добавил: – Но вы ведь не для того меня пригласили, чтобы выведывать информацию о привокзальных мертвяках? Предупреждаю, я не стукач и сотрудничать с вами не собираюсь… Так что давайте перейдём сразу к делу.
– К делу так к делу, – тягуче произнёс Синицын. – Только ведь дело ваше, Виктор Николаевич, как говорится, труба.
– Это ещё почему? – напрягся я, подозрительно посмотрев на следователя.
– Да сами посудите, – продолжал он, подвигая к себе папку. – Одни у вас в жизни недоразумения, если не сказать больше.
– Это что, моё жизнеописание? – поинтересовался я, пытаясь прочитать информацию, изложенную корявым женским почерком на листе