Оз (или, как мне с детства привычней его называть, Волшебник Изумрудного города), который в классической сказке претендовал бы на роль волшебного помощника, оказывается хотя и милым, но явным обманщиком. Возникает впечатление, что сама волшебная страна становится приемной матерью девочки (отчасти в виде двух добрых волшебниц), и «метафорически выражаясь, путешествие Дороти по стране Оз является внутренним путешествием приемного ребенка на пути к достижению понимания самого себя»[116]. В конце этого полного приключений путешествия – возвращения к реальным приемным родителям Дороти ждет все тот же скучный Канзас. Элли в пересказе Волкова еще сильнее стремится вернуться к родителям.
Это сказка, но и в реалистической американской литературе тоже есть замечательные образы девочек. Отступим немного назад, в середину девятнадцатого века. В американской литературе о девочках и для девочек того времени положительный герой, сирота или нет, непременно должен был преобразить мир вокруг себя, сделать окружающих лучше и чище. Джо Сандерс демонстрирует этот феномен на примере маленькой Евы из «Хижины дяди Тома» (1852) Гарриет Бичер – Стоу. Все герои, окружающие Еву, «любя ее, становятся похожими на эту маленькую девочку – послушными, добрыми и любящими»[117].
Так, например, Топси, сиротка – негритянка, эпизодический персонаж «Хижины дяди Тома», добивается успеха за счет необычайной трансформации характера и благотворного влияния со стороны ее маленькой хозяйки Евы. Топси – полная сирота и понятия не имеет, кто ее родители. По словам самой Топси, она «нигде не родилась. Матери не было, отца не было… никого не было»[118]. Озорничающая по поводу и без повода маленькая егоза, не верящая никакому доброму слову – у нее есть все основания не доверять белым людям, шрамы на спине говорят сами за себя, – меняется под воздействием примера Евы и под впечатлением от ее преждевременной смерти.
Ева наряду с самим главным героем, дядей Томом, оказывается той силой, что преображает все и всех вокруг. И Топси частично перенимает у нее эту функцию. Видя перемены в девочке, тетушка Евы, уроженка Севера и противница рабства мисс Офелия, обещает Топси: «Я тоже буду любить тебя, хоть мне и далеко до нашей бесценной Евы, – буду любить и помогу тебе стать хорошей девочкой»[119]. Так преображается и сама мисс Офелия, поначалу сухая и неэмоциональная северянка. В результате у Топси возникает шанс стать благовоспитанной особой и обрести свободу.
Сандерс, обсуждая скучную, в отличие от «Хижины дяди Тома», книгу Сюзан Кулидж «Что делала Кейти» (1872), подчеркивает важность образа больного ребенка в сентиментальных историях девятнадцатого века, призванных учить детей сочувствию и пониманию. Кейти растет без матери, но с любящей, хоть и строгой тетушкой и всегда занятым отцом. Озорница – девочка падает с качелей и надолго остается прикованной к постели. С помощью больной кузины Элен она учится сочувствовать и вызывать сочувствие в окружающих. Кейти, в отличие от Евы, выздоравливает