мои мало-помалу затуманивались, и вскоре сознание меня покинуло.
Часть вторая
28
Надеюсь, вы простите, если я – из соображений экономии места и времени – опущу кое-какие радости и горести из тех, что приносила мне книга год за годом. Тем более что – по причине, тогда еще, в те времена, от меня ускользавшей, – мне было суждено и влачить невероятно долгое существование, и умереть совсем молодым.
Парадоксально? Ну да, только я не очень-то мог себе объяснить многочисленные проявления того, как воздействовала на меня книга.
Несколько лет экспериментов – и вот она, гипотеза: всяческие катаклизмы, которые порождала моя неуклюжая проза, были расплатой за милости, оказанные мне манускриптом. Иначе говоря, сочиняя для себя самое что ни на есть подходящее будущее, я тем самым притягивал к себе же несчастья, сводившие на нет все хорошее. Мало того, увязал порой в такой трясине, что исходные мои проблемы внезапно начинали восприниматься как абсолютно несущественные.
Обдумав эту гипотезу, я принял решение использовать отныне книгу только в целях благотворительности. Если я не стану требовать от нее ничего для себя лично, возможно, и не придется отдавать выкуп за то или иное исполненное желание?
Решил – и дальше открывал манускрипт только тогда, когда встречал кого-либо, кто бедствовал. Долгие годы, излагая события завтрашнего дня, я старался подсказать книге такие, благодаря которым нуждающиеся вышли бы из затруднительного положения, а мне самому никоим образом не было бы выгоды.
Но, несмотря на все предосторожности и к величайшему моему изумлению, как раз эти старания и привели к началу моего личного благоденствия.
С одной стороны, меня с тех пор окружали люди, которым улыбалась фортуна, и это неизменно отражалось на моей собственной участи, ведь действительно, имея дело с баловнями судьбы, с богатыми и здоровыми, с теми, с кем ничего плохого никогда не случается, ты и сам выигрываешь.
А с другой стороны, некоторые из тех, кто с помощью книги избавился от черной полосы и сменил ее на радужную, по какой-то искорке сочувствия в моем взгляде или по намеку на сопереживание в интонации догадывались, что я тем или иным образом причастен к внезапной благосклонности к ним фортуны, что тем или иным образом способен влиять на события, дабы они пошли им на пользу, – и неизбежно находили способ меня отблагодарить, причем так, чтобы я не успел предупредить их намерения.
Анализируя собственный опыт, я сделал открытие: никакого альтруизма не существует в природе! Вот только иллюзия длилась дольше века…
29
Все резко оборвалось в 1178 году.
Изгнанный из Прованса, я стал богатым купцом, приобрел в Пизе удобный и красивый особняк, куда полюбили приходить разные люди, заметившие, как после встречи со мной их житье-бытье совершенно непостижимым образом меняется к лучшему.
Я тогда торговал вовсю и везде, не упуская ничего, что оказывалось в пределах досягаемости. Покупал шелка в Магрибе, чтобы перепродать их в Риме и на Сицилии, выменивал