на душе и тихо в поле.
Свет лампады, блики на стене.
Наскучаюсь о тебе я вволю,
И заснув, приду к тебе – во сне.
Утром, собираясь на работу
Вспомнишь ты видение своё,
Проезжая мимо, ненароком,
Мне положишь яблок на окно.
«Что ж, снова осень. Жёлтая листва…»
Что ж, снова осень. Жёлтая листва
Опять летит в открытое окно.
Всё больше наполняет тишина:
И лес, и поле, и уставшее село.
Тебя я больше, милый мой, не жду
Душа устала верить и любить,
Словно песок сквозь пальцы пропущу
Всё то, что было и могло бы быть.
«Осень моя дорогая!..»
Осень моя дорогая!
Солнечных зайчиков стая
Скачет по листьям играя
С ветром на перегонки.
Рыжая хохотушка!
Словно осколки игрушки
Всюду всегда разбросает
Жёлтые листья свои.
«Осень догорает…»
Осень догорает
Жёлтою листвой.
Землю наполняет
Сонной тишиной.
И шуршит повсюду
Ржавая трава.
Паутинки нежной
Рвутся кружева.
«Оглянулась Осень на прощание…»
Оглянулась Осень на прощание
Розовым закатом над рекой.
Зашептались листья под ногами
И затихли за туманной мглой.
Повернувшись к северному ветру
Птицы перелётные летят.
И наполнен сумеречным светом
Задремавший яблоневый сад.
«Ещё я слышу Лето в шорохе листвы…»
Ещё я слышу Лето в шорохе листвы,
В оранжевых закатах над садами.
Могу сидеть под яблоней часами,
Вкушая ароматные плоды.
Ещё я слышу Лето в шорохе листвы,
В ночных созвездиях мерцающих так близко,
Что кажется, дотронешься до них,
Лишь только руку к звёздам протяни.
Ещё я слышу Лето в шорохе листвы,
Пускай листва под осень пожелтела,
Но всё ж она ещё не облетела
И в шелесте её мне слышатся любимые шаги.
«Небес осенних шёлковая ткань…»
Небес осенних шёлковая ткань
Густеет дождевыми облаками.
Мутнеет золотая даль
За долгими, далёкими лесами.
Смотрю в окно на тихий листопад,
На ниспадающий бордовый бархат клёна.
Часы мои по-прежнему спешат,
Но я не тороплюсь из дома.
«Тучка снежная упала…»
Тучка снежная упала,
Все снежинки растеряла.
И не стала собирать:
Без снега легче ей летать.
Всё цветное стало белым,
Всё попряталось под снегом,
Притаилось и молчит,
Притворилось будто спит.
Снег, когда нибудь растает.
Это все на свете знают,
Потому-то и молчат,
И на тучку не ворчат.