это факт.
Командир строго взглянул на бойцов, пресекая ненужные разговоры. Он хотел увести группу с места казни, но что-то задержало его.
Бойцов окинул взглядом ряды пленников. Казалось, пленники смирились с участью. Они были готовы уткнуться лицом в эту серую пыль, захлебнуться собственной кровью и, дернувшись в последней конвульсии, навсегда покинуть бренный мир.
Только один из них, почти мальчишка, с едва пробившимся пушком, смотрел не в песок, а на Бойцова. Его темные глаза, влажные от слез, следили за каждым жестом русского офицера. То ли Всевышний подсказал пацану, то ли инстинкт самосохранения, но афганец явно надеялся на Бойцова. Только в нем он видел спасение.
Палач начал свою работу с правого фланга.
Из-под полы халата он достал метровый тесак. Лезвие было покрыто глубокими зазубринами. Размяв кисть, палач несколько раз рассек тесаком воздух. Потом он взглянул на старшего. Тот, прихлебывая чай, важно кивнул головой. Палач принялся за работу…
Он медленно шел вдоль ряда пленных и коротким движением подрезал жертвам горло. Убивал он умело. Даже было странно видеть, как с такой хирургической точностью можно орудовать тесаком столь устрашающих размеров. Тесак лишь описывал короткую дугу вдоль горла жертвы, а та уже кулем валилась на землю.
– Бля, мясники гребаные, – негромко матерился Гном, на которого зрелище произвело тяжелое впечатление.
Шваб, в чьих венах текла холодная и вязкая прибалтийская кровь, тоже не выдержал:
– Пошли, командир, отсюда!
А капитан не сводил глаз с безусого парня.
Раздетый по пояс (с него успели снять длинную, до колен, рубаху) пленник дрожал всем телом и смотрел, смотрел глазами-маслинами на русского офицера.
Потом произошло неожиданное.
Пленник протянул руки и жалобно, как-то по-овечьи, проблеял онемевшим от страха ртом:
– Шурави, шурави…
Гном осторожно тронул капитана за плечо:
– Командир, кажись, он тебя зовет.
Бойцов непроизвольно дернулся, сбрасывая ладонь с плеча. Он понял, что сейчас нарушит приказ. Это же понял и Шваб, маячивший за спиной.
Он тихо предупредил:
– Командир, со своим уставом в чужой монастырь не лезут.
На что Бойцов коротко бросил:
– Оставить разговорчики! – И, чуть смягчившись, пошутил: – Ты что, Шваб, словарь русских пословиц и поговорок изучил? Раньше ты народными мудростями не блистал.
Полевой командир, который принимал караван с оружием, воевал всю свою сознательную жизнь. Человеческая жизнь для него была лишь разменной монетой, изрядно обесцененной за годы кровавой круговерти. Сначала Амманулла сражался с Советами, потом с более удачливыми соплеменниками, а затем с талибами. С кем будет сражаться завтра, Амманулла не знал, да и, по большому счету, это не имело значения. Главное, что у него и его людей было достаточно оружия и боеприпасов. То есть к войне он относился как к обычной работе, такой же, как земледелие