Еле-еле сдержавшись, Оксана постаралась отогнать от себя нахлынувшее недоумение, вмиг найдя этому премерзкому запаху оправдание. Попробуй почти две недели зубы не чистить! И это в бабушкином-то возрасте.
Но это было ещё не всё. Ещё и не дойдя с бабулей в обнимку до входа в гостиную, Оксана почувствовала то, чего раньше, вот так обнимая бабулю, она никогда не чувствовала. От бабушки теперь исходил какой-то неестественный ледяной холод. Словно она была из насквозь промёрзшего гранита или железа. Оксане стало не по себе. Она едва это вытерпела. Однако, она и этому нашла объяснение, – бабуля по такому холоду добиралась через пол-города в такой легкой одежде, – не придав и тому холоду абсолютно никакого значения. И вот она уже она довела бабулю до ближайшего кресла в гостиной. А из него… Это было уже третей по счёту странностью, связанной с бабулиным внезапным появлением, на которую им всем стоило обратить хоть какое-то внимание. Из него тут же выпрыгнул спавший там Оксанин кот Мячик, который почему-то при виде бабули, даже не отбежав толком в сторону, выгнул спину и угрожающе зашипел.
–
Брысь! – Оксана не придала и этому никакого значения, ногой отодвинув Мячика в сторону. – Ты гляди, быстро же ты отвык от бабули!
Сказать, что ничего из этого – исходившие от бабушки вонь её дыхания и холод, выходка Мячика, – Оксану ничуть не насторожило, было бы неверно. Просто всё больше и больше охватываемая радостью по поводу того, что бабуля всё-таки оказалась жива, она не хотела думать о бабуле ничего другого. Боясь спугнуть так внезапно свалившееся на неё счастье, она гнала все другие, просившиеся тогда в её в голову, мысли об этом прочь.
Расположившись на диване, напротив бабушкиного кресла, куда подсел и папа, Оксана стала с нетерпением, несмотря на позднюю ночь, ждать бабулиного рассказа. Её мама присела на второе из кресел.
В комнате повисла напряжённая тишина. Все не отрываясь смотрели на бабушку, напряжённо ожидая её рассказа. Только бабуля почему-то не спешила. Она вообще стала какая-то не такая… Всё молчала и молчала, и никто не решался её хоть немного поторопить. И молчание то затянулось довольно надолго.
В своих ожиданиях Оксана, и сама этого не замечая, стала уходить в свои мысли. А о чём в тот миг она могла думать, если не о сидевшей напротив неё в кресле бабушке Паше? Только теперь в голову к ней всё-таки как-то смогли закрасться те самые мысли, которые она только что от себя гнала, сделав её думы безрадостными и настороженными. Вспомнились бабушкины слова о том, что она «ей» не дастся, сказанные незадолго до смерти, ну или до того, как она заснула летаргическим сном, если это была не смерть. Вспомнилась и её зловещая игра в компьютере. Как-то слишком уж странно они совпадали. Бабулино «я ей… не дамся» и название той жуткой игры. А потом выбор Оксаной в той игре команды «Оживить» и ночью внезапное появление бабушки. Такой необычной, холодной… Мысли о связанности таинственного бабушкиного появления и тем «Оживить» в её игре начали теснить в голове у Оксаны версию о том, что их бабушка