смотря на Кистенёва, раскрывая рот в безумной улыбке и видя в ответ лишь отрицательное покачивание головой.
– Вампиров же не существует.
– Отчего ты так уверен? Вам знакомо понятие «критерий Поппера» обратное следствие, тезис о существовании чего-либо не является научным, следовательно, не может быть потенциально опровержим. Но, тем не менее, ты говоришь так уверенно, будто всё уже доказано и определено.
– Два слова «Чайник Рассела», бремя доказательства лежит на утверждающем. Нельзя просто так объявлять любое сверхъестественное явление существующим только потому что нельзя доказать обратное.
– Сверхъестественное, что за дурацкое слово, – Крейтон хлопнул себя по коленям и, отойдя от стола, встал возле окна, бросив взгляд на улицу. – Неужели вы уже так хорошо исследовали всё естественное, что можете определить его границу. Боже мой, Алексей, я же не прошу тебя верить на слово всему в этом мире, но ты можешь хотя бы допустить, что горизонт это не край мира.
– Но сейчас-то я должен тебе, именно, поверить. А ведь я знаю о тебе только то, что ты и вправду человек необычный, но понятие необычный определяет отклонение в обе стороны, что если ты какой-нибудь чернокнижник или иное злобное существо, коим обычно матери пугают своих детей, а не просто белый эмигрант из параллельного измерения.
– Почему? – Крейтон резко обернулся и посмотрел на Семелесова. – Ты спросишь, почему я не доказываю обратное твоим словам. – Он наклонился, продолжая смотреть прямо в глаза собеседнику, и перешёл на громкий шёпот. – Да потому что я куда хуже чем те, о ком ты говоришь и там откуда я пришёл нами пугали не только детей. Но какое всё это имеет значение, ты же ведь всё равно принял решение.
– Не понял.
– Тебе всё равно нечего терять Семелесов, что я смогу у тебя забрать кроме твоей жизни, которую ты ненавидишь, а? Разве что твою бессмертную душонку, за которую ты так лихорадочно цепляешься, так не беспокойся, мне она без надобности, я даже не верю в её существование.
Крейтон выпрямился и прошёл мимо Кистенёва в гостиную, только там обернувшись и произнеся напоследок.
– Ты ведь так здесь и останешься Воскресенская 12?
– Да, – ответил Семелесов неуверенным голосом, медленно вставая с дивана.
– Тогда я вас найду.
– А как же монетка?
– Пока что оставьте себе.
Хлопнула входная дверь и в квартире остались только Кистенёв с Семелесовым. Они сначала пару минут стояли молча. Алексей медленно подошёл к окну в гостиной и посмотрел на улицу. Находясь в тени облака дома и асфальт снаружи казались особенно серыми при том, что погода явно была хорошей и даже солнечной. С короткими интервалами проезжали в разные стороны машины и пешеходы медленно брели по своим делам, как и всё время до этого, когда Алексей Семелесов выглядывал в окно.
– Что ты думаешь о нём? – раздался голос Кистенёва.
– Я бы на твоём месте лучше подумал о нас двоих.
– Лёха, я вот о чём. Я сам не понимаю, что происходит. У тебя такого никогда не было: