Булгакова был чрезвычайно широк. Отдельного внимания заслуживала специализированная литература: писатель уделял внимание книгам по юриспруденции (в его библиотеке был «Учебник уголовного права» В. Спасовича (1865), «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями» (1904) и другие книги), в архиве Булгакова сохранились книги по медицине с авторскими пометами. Исследователям удалось частично реконструировать библиотеку писателя, сегодня известно, что в нее, помимо художественной литературы на различных языках, входили многочисленные энциклопедии, словари и справочники, учебники и учебные пособия, а также ноты. Среди книг Булгакова обнаружились издания о жизни и творчестве Мольера и А. С. Пушкина, а также свыше трех десятков изданий по истории религии и, в частности, о жизни Иисуса Христа. Оказавшись в Москве в 1921 г. и занимаясь устройством своей жизни, Булгаков уделял внимание своей библиотеке. В 1922 г. в одном из писем к своей сестре Надежде литератор сетовал:
Работой я буквально задавлен. Не имею времени писать и заниматься, как следует, французским языком. Составляю себе библиотеку (у букинистов — наглой и невежественной сволочи — книги дороже, чем в магазинах).19
Вторая жена писателя, Любовь Евгеньевна, вспоминала, что Булгаков создавал произведения «быстро, как-то залпом». В свою очередь Елена Сергеевна Булгакова в диалоге с биографами писателя сообщала: «Писал он очень легко. Слова рождались у него сами собой, ему не приходилось над ними мучиться». Для творческой манеры Михаила Афанасьевича не были характерны беспорядочные наброски — прежде чем начать работу над крупным произведением, писатель тщательно обдумывал свой замысел. Впрочем, подобное утверждение в большей степени характеризует произведения Булгакова, созданные после 1929 г., поскольку от более ранних этапов работы сохранились преимущественно чистовые машинописи произведений — творческая манера писателя в начале 1920-х могла быть иной. Непременной частью литературной работы Булгакова было составление плана произведения: план готовился уже после первых черновых набросков — так Михаил Афанасьевич размечал уже отчасти сложившийся текст. Характерной чертой черновиков Булгакова является их внешний вид — они нередко выглядят как беловики. Подобная картина, например, наблюдается в случае с романом «Записки покойника»: в разговоре с исследователями Елена Сергеевна упоминала, что черновиков произведения не существовало — книга была написана набело с малым числом помарок.
Над первыми редакциями произведений Булгаков предпочитал работать не на отдельных листках, а в толстых общих тетрадях. Михаил Афанасьевич редко писал карандашом, гораздо чаще пользовался чернилами. Исследователи справедливо отмечают опыт Булгакова, приобретенный им в годы университетской учебы: в рукописях произведений встречаются выписки из различных источников с указанием фамилий или названий источников и номера страниц. Особо важные эпизоды (места для правок, выписки из источников, перенумерация) были отмечены