ругают, ругают, а все-таки читают. (Альманах расходится неестественно, ужасно. Есть надежда, что через 2 недели не останется ни одного экземпляра.) Так было и с Гоголем. Ругали, ругали его, ругали — ругали, а все-таки читали и теперь помирились с ним и стали хвалить. Сунул же я им всем собачью кость! Пусть грызутся — мне славу, дурачье, строят. До того осрамиться, как “Северная пчела” своей критикой, есть верх посрамления. Как неистово-глупо! Зато какие похвалы слышу я, брат! Представь себе, что наши все и даже Белинский нашли, что я даже далеко ушел от Гоголя. В “Библиотеке для чтения”, где критику пишет Никитенко, будет огромнейший разбор “Бедных людей” в мою пользу. Белинский подымает в марте месяце трезвон. Одоевский пишет отдельную статью о “Бедных людях”. Соллогуб, мой приятель, тоже. Я, брат, пустился в высший свет и месяца через три лично расскажу тебе все мои похождения.
В публике нашей есть инстинкт, как во всякой толпе, но нет образованности. Не понимают, как можно писать таким слогом. Во всем они привыкли видеть рожу сочинителя; я же моей не показывал. А им и невдогад, что говорит Девушкин, а не я, и что Девушкин иначе и говорить не может. Роман находят растянутым, а в нем слова лишнего нет. Во мне находят новую оригинальную струю (Белинский и прочие), состоящую в том, что я действую Анализом, а не Синтезом, то есть иду в глубину и, разбирая по атомам, отыскиваю целое, Гоголь же берет прямо целое и оттого не так глубок, как я. Прочтешь и сам увидишь. А у меня будущность преблистательная, брат!» [28 (1), 117].
2 (14) мая 1846 г. Н. В. Гоголь пишет из Генуи письмо к А. М. Виельгорской, в котором оценивает роман Ф. М. Достоевского «Бедные люди», опубликованный в «Петербургском сборнике Н. А. Некрасова» (СПб., 1846), следующим образом: «В авторе <…> виден талант, выбор предметов говорит в пользу его качеств душевных, но видно также, что он еще молод <…> все бы оказалось гораздо живей и сильней, если бы было более сжато»********.
В февральском выпуске «Отечественных записок» В. Г. Белинский дал хвалебный отзыв о романе «Бедные люди»: «Честь и слава молодому поэту, муза которого любит людей на чердаках и в подвалах, и говорит о них обитателям раззолоченных палат: “Ведь это тоже люди, ваши братья!”»********.
«… Серьезнее этой идеи я никогда ничего в литературе не проводил…»
«Повесть эта мне положительно не удалась, но идея ее была довольно светлая, и серьезнее этой идеи я никогда ничего в литературе не проводил. Но форма этой повести мне не удалась совершенно. Я сильно исправил ее потом, лет 15 спустя, для тогдашнего “общего собрания” моих сочинений, но и тогда опять убедился, что это вещь совсем не удавшаяся, и если бы я теперь принялся за эту идею и изложил ее вновь, то взял бы совсем другую форму. Но в 46-м году этой формы я не нашел и повести не осилил»
[ «Дневник писателя», 1877 г., ноябрь (26, 65)].
Так спустя три десятилетия после выхода повести «Двойник» писал о ней Достоевский. Мотив «двойничества», опробованный в «Двойнике», он потом блестяще реализовал