Чем же, скажи мне, княжич, отличаются тогда они от первосвященников иудейских, которых корил Учитель христиан, называя их схожими с гробами окрашенными, снаружи красивыми, а внутри полными нечистот, забывшими о необходимости любви к ближнему. Вот что непонятно народу, да и мне, если честно.
Радке беседа его спутников оказалась не до конца понятной. Одно, что затеплилось в его сердце, так это слова, прозвучавшие во сне о том, что его дело продолжит сын.
Сей пространный монолог Любомира оказался сложным и для Даниила. Он знал уже, что беседует не со смердом, а с братом, ведал о том, что тот уважительно относится к прежней вере народа, но и знания, полученные княжичем от его христианских наставников, уже довлели над ним. Однако после их сегодняшнего разговора Даниилу все чаще и чаще стали приходить на ум слова Любомира, сказанные ему чуть ранее о необходимости поиска путей мирного примирения все еще враждующей между собой вероучительной мудрости. Он начинал мысленно соглашаться с необходимостью сохранения уважения к тому, чему до сих пор тайно поклоняется его народ, и одновременно с этим неуклонно добиваться от преемников Апостольской веры истинной кротости и христианской любви, коими только и должны врачеваться ими все недуги его народа.
И естественно, что несколько дней последующего монотонного пути каждый жил своими мыслями, общались редко и по необходимости. Тонкий мостик доверительности, который вырисовывался было между ними, прогибался сегодня под сомнениями и взаимным недопониманием в вопросах веры.
Однако же вернемся к нашим путешественникам, тем более что им встретилась череда глубоких рек, пересекающих предгорные равнины. Во время одной из переправ Радка нечаянно упал в воду и начал тонуть, но был вытащен на берег Любомиром. И тогда наш богатырь всем признался, что не умеет плавать.
— Не скули, Радка, — успокаивал его княжич. — Ты же стоял на пороге Рая, где тебе сказано о том, что у тебя будет сын, знать, тебе в ходе нашего путешествия утонуть не суждено.
Радка согласно кивал головой, но как только он вспоминал пузыри, которые пускал под водой, и то, как его крутила мутная речная волна, его самого начинало мутить…
Вскоре дорогу княжескому обозу вновь пересекла река, и тогда Радка подошел к Любомиру.
— Любомир, как ты думаешь, если я что-то брошу в реку, ну вроде жертвы, вода больше не станет меня забирать?
— Ты сначала брось, а там вместе посмотрим. Да не волнуйся ты, я для тебя воздушные пузыри сшил, да еще и веревкой тебя опояшем…
— А русалки? Это не страшно?
— Уже успел и их увидеть? Ну ты даешь.
— На рассвете пошел посмотреть, может, где брод есть, — начал Радка. — А они вылезли из воды, и давай «хи-хи» да «ха-ха»… Ну, думаю, сейчас меня, как Полудянки, за собой в омут утянут… И давай креститься.
— Не беспокойся, это не более чем знак о твоей предстоящей встрече с кем-то, кто, возможно, тебе станет мил и дорог, — сказал ему на это Любомир.
— Надо же… —