Лилли по детскому центру.
– Мы с ней… – Беллами помолчал. – Мы с ней не просто дружили. Она была единственной девчонкой, на которую мне не наплевать. Ну, до тебя.
– Что? – Кларк потрясенно уставилась на него. Лилли, ее подруга, подопытный кролик ее родителей, и Беллами…
– С тобой все в порядке? – спросил Беллами. – Тебя так напрягло, что на корабле у меня была девушка?
– Нет. Конечно, нет, – сказала Кларк. – Со мной все нормально, устала просто. – С бешено колотящимся сердцем она повернулась на бок, не глянув в лицо Беллами. Путь он лучше считает ее патологически ревнивой собственницей, чем заподозрит что-то, хоть отдаленно похожее на правду.
– И правильно, – сказал Беллами, которого она явно не убедила. – Тем более что это было очень давно.
Она не обернулась. Может, для Беллами со смерти Лилли действительно прошло много времени, но Кларк каждый день заново переживала ее кончину. Она снова и снова видела лицо Лилли, когда та закрыла глаза и попыталась уснуть, снова и снова слышала голос подруги. Смерть Лилли никогда не станет для Кларк чем-то далеким. Потому что именно Кларк ее убила.
Глава 7
Гласс
Покидая квартиру, Гласс и Люк молчали. Они вышли в оглушающе пустой коридор, и Гласс, испугавшись тишины, взяла Люка за руку. Хаос, царивший на корабле последние несколько дней, прекратился, уступив место тяжелому отчаянию. Слабо мерцало тусклое освещение, наводя на мысли о сонном ребенке, который изо всех сил старается не закрывать глаз.
Они тихо прошли по главной лестнице, добрались до нижнего уровня корабля, где были размещены энергетические и сантехнические системы. До тех пор пока Гласс не подвела Люка к воздухозаборнику и не потянулась, чтобы снять решетку, не было произнесено ни слова.
– Пожалуйста, – сказал Люк, – позволь мне. – Он потянул решетку, извлек ее из стены и подчеркнуто аккуратно положил на пол. – Подумать только, я провел долгие часы, ломая голову, где назначить свидание, вместо того чтобы романтично ползать по вентиляционным коридорам.
– Это все твое влияние, – проговорила Гласс. Она силилась улыбнуться, несмотря на подступающие слезы.
– Что? – спросил Люк, взъерошив ей волосы. – Тяга к трущобам?
Гласс поднялась на носочки, чтобы поцеловать его.
– Нет, тяга к авантюрам.
Люк заключил ее в объятия.
– Я люблю тебя, – шепнул он ей на ухо, подсадил к вентиляционному коридору, подождал, пока она вскарабкается в него, и поставил решетку на место.
Гласс на мгновение замерла, чтобы вытереть слезы, из-за которых она, казалось, ослепла.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала она, зная, что Люк не сможет ее услышать, а потом стиснула зубы и поползла по узкому металлическому желобу.
Медленно пробираясь вперед и напрягая зрение, чтобы хоть что-то видеть в тусклом свете, Гласс пыталась представить, какое лицо будет у мамы, когда она откроет дверь. Она почувствует облегчение? Или будет злиться, что Гласс рисковала жизнью, отправившись