у меня умная девочка, – сказала Джоанна, поглаживая бархатный нос лошади, которая деликатно взяла яблоко с ладони и принялась аппетитно хрумкать. – Не понимаю, как тебе могли дать такое простое имя. Ты ведь настоящая аристократка. Но не бери в голову. Это не главное. Если Тумсби так же отлично выберет пони, как это вышло с тобой, а зная его глаз, я в этом не сомневаюсь, мы вот-вот сможем взять с собой Майлза и немного порезвиться.
Неожиданно скрипнула дверь, и она услышала звук шагов и чьи-то приглушенные голоса. Джоанна замерла. Калли повела ушами, тихо заржала и принялась трясти головой, будто ей вдруг стало что-то мешать. Джоанна даже не могла представить, кому могло что-то понадобиться в конюшне в такое время. Но кем бы ни были эти люди, лошадям, судя по доносящимся из стойл звукам, они были явно не знакомы. Из двери каморки высунулся Боско, очевидно, посчитавший себя обязанным предпринять собственное расследование.
– Тсс, дорогой! – прошептал женский голос, и тут же раздался звук, свидетельствующий, что ее компаньон споткнулся о ведро. Женщина захихикала. – Старайся не шуметь, иначе все эти животные начнут реветь.
– Лошади не ревут, они рожат… ржут, я имею в виду, – ответил «дорогой» с модным сейчас в свете легким акцентом. – Это ослы ревут.
– Хорошо, ржут. Не важно, какие звуки они издают, главное, чтобы они не продемонстрировали это сейчас. Ты же знаешь, как Гривз относится к своим лошадям. Он о них заботится как о детях. И будь осторожней с фонарем. Еще не хватало, чтобы эти бесценные животные сгорели.
– Бог с ним, с Гривзом, и его лошадьми, я привел тебя сюда совсем не для того, чтобы о них разговаривать.
У Джоанны округлились глаза. Живя в Италии, она приобрела достаточный опыт, чтобы не удивляться тому, что во время вечеринок случаются подобные интрижки, но тот же опыт подсказывал, что эти двое вели себя слишком рискованно – бал продолжался и их отсутствие могло быть замечено в любой момент. Что касалось самой Джоанны, то проявлением храбрости с ее стороны, очевидно, было не выдать своего присутствия. Поэтому она тихо села, прислонившись спиной к дверце стойла, и замерла в надежде, что незваные гости скоро уйдут. Подслушивать чужие амурные тайны отнюдь не было ее коньком, и уж тем более не хотелось долго находиться в таком положении.
– Ламбкин, Ягненочек![1] Что ты делаешь? – неожиданно вскрикнула женщина. – У тебя такие холодные руки!
Ягненочек? О боже, эта ночь обещает затянуться надолго.
– Иди же поближе ко мне, небесное создание, покажи мне свои прелести. Я весь вечер не сводил глаз с этой белоснежной груди. Думаешь, это легко – бродить вокруг с бесстрастным видом, когда внутри все пылает?
Джоанна обхватила голову руками, чтобы не рассмеяться.
– Бесстрастным? – прыснула женщина. – Ты явно не справедлив к себе. Я чувствовала себя так, будто на меня то и дело обрушивается горящий таран.
Ягненочек грубовато хохотнул.
– Значит, вот как ты это называешь,