работает в обе стороны. Дистанция между знаком и денотатом такова, что ее невозможно задать в физическом пространстве, и тем не менее «стол» – это стол. В комплект, именуемый знаком, входят стол, стоящий посреди комнаты, и сочетание четырех графических символов с+т+о+л. Перед нами две взаимно трансцендентные версии того же самого, одного объекта. Вот ведь и кошка Шредингера, как живая, так и дохлая, это не две разные кошки, а одна единственная кошка Жидохла, просто ее единственность так скомплектована. Звукосочетание «стол» не имеет со своим деревянным означаемым никакой материальной, физической общности. Этот набор фонем ничем не похож (отношение сходства тут вообще не работает) на означаемое, просто он и есть стол. Быть похожим и быть тем же самым – не одно и то же, это взаимоисключающие характеристики. Знак есть то, что он означает по определению, по сути самой знаковости, и это ничего, что его денотат где-то в далеком созвездии Тау Кита, все равно нет у них никого ближе друг к другу: ведь и электрон, будь он волной или частицей, есть тот же самый объект, просто таков уж способ его существования, отличный даже от атома. Двуликие Янусы в мире объектов появились раньше, чем «одноликие», роза, мерцающая в «ролии», возникла раньше, чем роза розовая, раньше, чем масло масляное. После появления устойчивых макрообъектов двуликие Янусы, объекты (n↑, n↓), стали маргиналами сущего, однако они вновь возродились в семиозисе, в производстве символического.
Но возродились на иных, уже куда более безопасных основаниях, поскольку каждая из потусторонних комплектующих соотнесена с собой, хотя и особым образом – посредством всего наличного мира смыслов. То есть по отношению к исходной реальности защелкивания суперпозиций процедура означивания и дальнейшего значения выступает как действующая модель, в которой угроза редукции вектора состояния устранена, обезврежена и на смену полному непоправимому исчезновению приходит абсурдизация, обессмысливание. В семантике есть свой аналог редукции вектора состояния, это reductio ad absurdum, стратегия, которая вполне может быть и преднамеренной. Вот и логический абсурд, хотя он и далек от полной гибели всерьез, все же производит некое головокружение, vertigo. Действует здесь уже не Серенький Волчок, а его призрак или, может быть, даже призрак призрака, но даже призрачное существо, имеющее множество имен (например, «бармаглот», введенный Кэрроллом и поддержанный Делезом), способно очень чувствительно задевать своими коготками[32].
Итак, вырисовывается определенная иерархия. На исходном уровне, когда идет ветвление возможных миров, не ограничивающих друг друга хотя бы по причине отсутствия локализации во времени и пространстве, некоторые из них защелкиваются в суперпозицию, образуя первые объекты, похожие на котов / кошек Шредингера. Это мир, где «ролия» цветет и живет / не живет Жидохла. Затем этот мир постепенно стягивается в фюзис, в нем образуются долгоиграющие связи, регулярности, цикличности, все более настойчивое