акценты. Теперь Ленин подчеркивал постепенность своего курса («Я не только не «рассчитываю» на «немедленное перерождение» нашей революции в социалистическую, а прямо предостерегаю против этого» – писал Ленин), свою лояльность к советскому принципу (а ведь в этот период Владимир Ильич считал, что только через советское самоуправление можно идти к социализму). Но, поддерживая Советы, не поддерживает ли партия, хотя бы косвенно, Временное правительство? Ответа на этот вопрос Ленин не давал.
Дискуссия, развернувшаяся после выступления Ленина, выявила два важных момента. С одной стороны, те, кто выступал до этого с критикой ленинских инициатив, видели теперь пути для компромисса. И видели их именно в области стратегии партии, ее конечных задач. Вместе с тем, особенное значение приобретали разногласия в вопросах тактики. Одно дело в теории согласиться с ленинским видением финальных перспектив революции, но совсем другое – занять предельно конфронтационную позицию по отношению к правительству и советскому большинству сейчас. «В практическом смысле он (доклад Ленина – А. С.) не так ценен, как в теоретическом» – утверждал Наумов. Многие справедливо отметили, что сказанное вождем не дает ответа на злобу дня – как относиться к правительству и к Совету в его нынешнем составе. «Вопрос о практических лозунгах – говорил Ф. Голощекин – Тезисы т. Ленина – на них можно вырисовать любой узор для практических шагов… Стремиться мы будем туда, куда зовут тезисы». Принять решение по главным вопросам текущей политики, а не ограничиваться стратегическими соображениями, призвал и Каменев: «Нам необходимо закрепить в резолюции мнение о Временном правительстве и о войне». Таким образом, если стратегия становилась почвой для компромисса (на основе признания «Апрельских тезисов» как дальнего горизонта революции; тут петроградские большевики уже приблизились к своему вождю), то тактика оставалась предметом внутрипартийной борьбы, причем Каменев и его единомышленники захватили в ней инициативу, а сам Ленин демонстрировал заметную уступчивость.
С другой стороны, ход прений, по словам самого Ленина, «показал разноголосицу». И дело вовсе не сводилось исключительно к борьбе сторонников разных взглядов. Нет, очень многие выступления показали эклектическое сочетание ленинских идей и каменевских практических установок во взглядах делегатов конференции. Некоторые ораторы соглашались с Лениным и предлагали… «оказывать давление» на правительство (что для самого Ленина было неприемлемо) и т. д. Радикальные требования ленинской стратегии шли вразрез с умеренной политической практикой, от которой партия пока была не готова отказываться. Причем сам Ленин также не предлагал конкретных рецептов.
Учитывая все это, также как и серьезные теоретические разногласия между представителями различных течений, которые все еще сохранялись, Зиновьев предложил не выносить резолюцию, ограничившись обменом мнениями. Однако с ним не согласились ни