миг он в суши-баре,
Где был уже заказан стол
И приготовлен соус карри,
Где на дощечках каждый ролл:
Унаги, нори, футомаки —
Не путайте их с урамаки —
И прочих видов риса, рыб,
Вплетенных в водорослей изгиб, —
Готов на палочках упасть,
Нырнуть в те соевые хляби,
Где был размешан уж васаби.
Всё вместе же – такая сласть,
Хотя, конечно же, остро —
Не всяко выдержит нутро.
XVII
Ещё не съедена «Аляска»,
Остался в мисках мисо-суп,
Но снова тронулась коляска —
Андрей вновь едет… Но не в клуб!
Для клуба, право, очень рано,
А для чудес живых экрана,
Для лицезренья cinema —
Час подходящий, и весьма.
К кинотеатру тоже вскоре
Подъехал, повстречал ребят.
Все вместе выбирают ряд
И место, чтобы на просторе
Спокойно посмотреть кино.
Какое, в общем, всё равно.
XVIII
Взглянув чуть мельком на афишу,
Андрей пошёл купить, наесться,
Но сзади голоса он слышал:
– Посмотрим Редфорда! – Нет, Йейтса!
Всё это было крайне спорно.
Пока ходил он за попкорном,
Решили всё, и он узнал:
Они пойдут в четвёртый зал:
Там будет Downhill, Хичкок.
Хоть балабановский Морфей
Ему, конечно, был милей,
Но он к приличиям был строг:
Коль уж решили все друзья,
Перечить им никак нельзя,
XIX
Чтоб только показаться снобом.
Но я, не бывши синефилом,
Признаться должен, что до гроба
И с малых лет особой силой
Кино довлеет надо мной.
Вот помню в поздний час ночной
В кинотеатре на сеансе
Я был в невероятном трансе,
Когда они под звуки Баха
Парили в воздухе вдвоём
Почти минуту, но потом
Вернулись наземь. Да, из праха
Сотворены зачем-то мы,
А, может, нет… и из сурьмы.
XX
И очень долго, как во сне
На станции инопланетной,
Картина эта будет мне
Являться вечною кометой.
К тем фильмам, где крутые взрывы
Над небоскрёбом иль заливом,
Мой глаз, конечно же, привык,
Но слишком громок боевик.
И больше я люблю монтаж,
Чтоб звуков или кадров стык
Имел и смысл, и язык.
Так, если вдруг персонаж
Увидит женщину, окно,
То взгляд укажет: «Вот оно!».
XXI
Все, молча, смотрят на экран;
Кто руку держит возле рта;
Другой уснул, как задний план;
И в зале тихо, темнота,
Лишь где-то редкие дисплеи
Дрожат чуть слышно; еле-еле
Рингтон не подаёт свой звук.
К нему вдруг обратился друг:
– Андрюх, ты только погляди,
Какая