последний, – Капитан Грюнер посмотрел на меня, нахмурился, – лоция к Третьему Северу окончательно перестала работать два года назад.
– А… – сказал Ванг, что-то посчитал на пальцах и тоже поскучнел, – а сухопутный лес?
– В Казиме корабельного не осталось, – ответил старик, – новое сажали, и сажают, но тому расти ещё до кондиций лет двадцать. Сынок, – он кивнул Вангу, – ты бы нас… познакомил, что ли.
Я сглотнул. Ну вот. Брат кисло на меня посмотрел. Обижать старика не хотелось, а проходить весь круг заново – тоже удовольствие из средних.
– Капитан Грюнер, – мягко сказал Ванг, – это мой штурман.
Я оторопел. Ай да Ванг, ведь может и сработать.
– А звать-то тебя как, штурман? – ласково уточнил старик. Что ж. Не сработало.
Ванг вздохнул, сморщился и пожал плечами.
– Видите ли, у него врождённая детерминанта такая. Ни лица, ни фигуры, ни имени никто не может запомнить. Так что, собственно, никак не звать.
– «Эй, ты» – отлично годится, – вставил я, – кроме шуток, это самое удобное. Я отзываюсь.
Капитан открыл рот, сделал брови домиком и завозился, вставая. Мы с братом дружно застонали.
– Большая честь быть знакомым с вами лично, Ваше Высо… – начал капитан.
– Напоминаю вам, капитан Грюнер, что титулование потомков, не признанных официально, запрещается и приравнено к оскорблению Короны, – поспешно перебил его Ванг.
– Да-да, – добавил я.
– Плевал я сегодня на Корону, – встопорщил усы старик, – впрочем, понимаю. Штурман капитана Ванга. А что ж вы с такой детерминантой…
– Только не в магию, – снова перебил я его, – поверьте, были причины. Только не это.
– А не пойти ли нам к капитану Рори? – вдруг сказал капитан Грюнер, – старая кочерга ведь тоже волнуется.
И мы пошли к капитану Рори. Дорогой обсуждали исключительно вопросы корабельного леса, в которых я совершенно ничего не понимаю, так что с удовольствием не вмешивался. Почему я не пошёл домой? Тогда я не понимал, а потом смекнул, что слово «штурман» привязало меня к Вангу крепче, чем мы оба могли предположить. Ведь впервые – если не считать запрещённого «Ваше высочество», обо мне кто-то сумел сказать хоть что-то определённое. Кто бы в моем положении не пошёл?
Капитан Рори оказался таким же бодрым стариком, как Грюнер, только не кругленьким, а длинным и мосластым. Нас всех троих накормили, меня снова кое-как представили, Рори, к счастью, не вспомнил о королевском конфузе почти тридцатилетней давности, а Ванг и Грюнер не стали напоминать. На Мосту множество людей с большими и неудобными детерминантами, и многие из них не желают заниматься магией. Мой случай, конечно, самый забористый, но пониманию вполне подлежит. Мало ли кому как не повезло. Бывает, люди день своей смерти с детства знают – и ничего.
Уже ближе к полуночи, где-то на сороковой истории о том, как экзаменовались сами старики у каких-то древних капитанов, и как они сами драли восемь шкур, уже выйдя с морской