на столе (когда-то Игорь Швец мне говорил, что не следует класть ключи на стол – плохая примета), я их взял, а затем протянул Соне.
– Я о-очень устала, откро-ой сам.
Я направился к двери и стал подбирать ключи к замкам, так как в связке их было три (третий, видимо, от сарая), а замков в двери два. Наконец, я открыл дверь и посторонился, пропуская вперед Соню.
А какого она черта делала в одной ночнушке в беседке при запертых дверях в доме?
– Захо-оди первым, – Соня жестом указала, чтобы я вошел в дом.
Я прошел на маленькую веранду и стал ждать Соню, не зная, разуваться мне или нет. Но Соня порог не переступала.
– Мне мо-ожно во-ойти? Что, блин, у нее за вопросы?
– Конечно, можно, это же твой дом. Входи.
И Соня вошла в дом. Я посмотрел на ее ноги и ужаснулся.
Боже, все это время она была босая! Похоже, совсем свихнулась после смерти Димки.
– Соня, а где у вас тут выключатель, а то темно, как в могиле.
– Иде-ем в комнату-у, там вклю-ючишь торшер, у меня глаза бо-олят от све-ета… – и Соня направилась через веранду и кухню (комнаты в доме проходные) в комнату, а я за ней.
Первая комната, а их, судя по всему, было две, оказалась просторной, в темноте угадывался силуэт большого стола, стоявшего в самом центре. Соня жестом показала мне налево, там я разглядел торшер и рядом с ним кресло.
Я направился к нему и включил торшер. Помимо стола в комнате стоял большой сервант, диван, а также старый телевизор. На стене висел огромный ковер с замысловатыми узорами, а на нем (черт!) – те самые черные часы из моего сна! Я сел в кресло и повернул голову в сторону часов, не в силах оторвать от них взгляда.
– Хорошие ча-асы, правда? – голос Сони меня отвлек от воспоминаний о моем сне.
– Да, необычные такие. Такое впечатление, как будто я их уже где-то видел, – я машинально посмотрел на мобильник, хотя время можно было узнать по настенным часам. Было без пятнадцати десять. Алиса, должно быть, уже на подъезде к дому.
Поерзав немного в кресле, я решил начать разговор с соболезнования.
– Как же так могло произойти-то, а? Даже не верится. И хоть мы с Димкой особо не дружили, но я до сих пор не могу прийти в себя от этого известия.
Соня ничего не ответила на мою тираду, более того, она отошла в глубь комнаты и села за стол с самой дальней стороны таким образом, что я в полумраке не мог рассмотреть ее лица. В комнате повисло неловкое молчание, нарушаемое только громким тиканьем черных настенных часов.
– Соня, а ты вообще чем в Василькове занимаешься? Но в ответ я получил очередную порцию молчания.
Соня не двигалась, не отвечала на мои вопросы, а просто сидела на стуле в самом дальнем углу стола и смотрела в мою сторону.
Может, она точно умом тронулась?
– Зачем ты сю-у-уда при-иехал?
– Я же сказал, у меня здесь командировка, вот и приехал навестить. Мне этого не стоило делать?
Но ответа на свой вопрос я вновь не получил. Соня явно как-то странно себя вела.
– Кра-асивая открытка цвета ра-азлуки.
<