способен сам себе подарить подарки, которые вы так нагло у меня запросили.
В этот момент болящий для пущей убедительности поднял над головой руку с нашими пожеланиями и зловеще помахал ими перед нашими носами.
– Но я усложню вам задание: вам необходимо прибыть в разные города, я сам их укажу, с определенным количеством стартовых денег и заработать себе на подарки. Но если вы не справитесь с заданием, то я (клянусь всеми святыми – в присутствии двух свидетелей, моего управляющего и нотариуса, что достопочтенно стоят по левую мою руку) все свое наследство завещаю голодным детям Африки.
Последние слова отец докрикивал, как очумевший старик, – я потерял дар речи, сестра плакала. Но его суровый голос снова повторил:
– Кто через год, начиная с этого дня, купит себе свои же подарки, тому достанется все мое наследство.
И как бы в подтверждение того, чего мы можем лишиться, стал перечислять наследство – двести шестьдесят миллионов рублей, шесть миллионов долларов и сорок миллионов юаней. Семь магазинов с месячной прибылью в пять миллионов рублей.
От этих безумно шальных цифр у меня закружилась голова. Везде все помутнело. Что-то орущее вырвалось из сердца и закричало.
– Что? – Его речь сбивала меня с ног. – Я же, папа, сынок ваш, кровиночка ваша, я же, папа, вас любил как никого! Папочка, – я упал на колени, я полз к постели, мои слова кричали, за что? В ногах путалась сестра, она тоже ползла, не говорила, просто плакала. Рыдала, я ее отталкивал от себя. Пристав с кровати, я пытался всмотреться в папино лицо, оно было непреклонно, я пытался пойти на последнее. Правой рукой показывая на сестру, я почти заорал:
– Этой все, мне, – я ударил в грудь рукой, – ничего! Да она спустила в Италии сорок тысяч евро в первые два дня в магазинах на тряпки.
Сестра пыталась что-то ответить, не смогла, стала задыхаться и грозно на меня посмотрела, дав мне понять, что после моих слов мы – кровные враги.
– Ты! – отец посмотрел грозно. – Мне тебе напомнить, что ты натворил?
Я умолк: к чему оправдания, когда я прекрасно знал, что отец на ветер слов никогда не бросал. Без слов мы поняли с сестрой, что нужно делать – упаковать чемоданы, купить билеты в вагон люкс (отголосок недавней роскоши) и ехать в разные концы. Так мы и сделали. Поезд с огромной скоростью нес меня в город N, где я ни разу не был, но только слышал, так как раньше там жила папина тетушка, которая то ли умерла от гангрены, то ли ее хватил сердечный приступ. Впрочем, это было неважно.
В этом противном вагоне, что уносил меня из рая, у меня аж прихватило в груди, нелепо: в таком молодом возрасте – и уже больное сердце, жизненные потрясения, я чувствовал, что старел. Казалось, на плече приземлился седой волос, потом еще один. Ой, мрак! Мне было плохо, меня знобило, чертова несправедливость, ну ладно сестра, эта громогласная змея, как она мне противна. Я пытался встать, ноги не слушались, я присел, может, заплакать?