обязательно познакомиться с ней поближе.
«А пока я должен твердо стоять на своем! Что бы там они ни говорили о вечной дружбе, уважают на Востоке только силу. Как, впрочем, на Западе, Севере и Юге! – Филатов засмеялся. – Так что дело здесь даже не в Тинни, а во мне самом. Один раз дашь слабину, потом всю жизнь на тебе ездить будут…»
Однако ожидание затягивалось. То ли нервы у Аббаса были крепче, чем казалось, то ли неповоротливая бюрократическая машина никак не могла сдвинуться с места. Филатов уже закончил все дела, а никто так и не позвонил. Ходить из угла в угол, нервно глядя на часы, было не в правилах Филатова, и он по телефону заказал себе ужин. Пусть враги видят, что у него все в порядке!
Однако не успели два почтительных официанта накрыть стол, как позвонил Аббас:
– Вас не затруднит спуститься вниз, господин Филатов?
– Я вообще-то собираюсь ужинать, – ледяным тоном ответил Филатов. – Но если вы решили вопрос с…
– Решил, господин Филатов, – перебил его Аббас.
Филатов понял – Аббас по какой-то причине не хочет упоминать девушку в телефонном разговоре. Ну что ж, ему видней. Филатов накинул пиджак и вышел из наполненного аппетитными запахами номера. Аббас, как всегда, ждал в холле, но, когда они вышли на улицу, вместо привычного лимузина там оказалось самое обычное такси. Аббас открыл заднюю дверцу, приглашая Филатова, сам сел вперед, и они поехали.
Первое время Филатов старался следить за маршрутом, но быстро потерял ориентацию в лабиринте темных улиц. Минут через двадцать добрались до места. Это был большой дом неопределенного возраста и архитектуры. Где-то на верхнем этаже светилось несколько окон, а в остальном дом казался заброшенным.
Аббас сказал что-то торчащему в дверях типу, и они прошли внутрь. Потом была лестница – такая же темная и мрачная, как весь дом, и еще одна дверь, за которой оказался большой зал, забитый публикой. Здесь курили кальян. Между столами пробирались служители с тлеющими углями в ведерке и щипцами, ароматный дым клубился под потолком.
В дальнем углу была устроена выгородка для желающих уединиться, и там Филатов встретился с Тинни. Она сидела за пустым столом, одна, и пила чай. Увидев Филатова, встрепенулась, сделала движение навстречу, привстала, но быстро взяла себя в руки и опустилась на стул. Собственно говоря, иного в присутствии Аббаса, который остался стоять в дверях, ждать не приходилось.
– Как дела, Тинни? – спросил Филатов, садясь напротив.
– Все хорошо, Александр.
Голос Тинни немного дрожал, однако в целом она держалась молодцом. Филатов всмотрелся в лицо девушки – нет ли синяков, проверил запястья, где остаются следы от наручников, но ни синяков, ни следов не было. Тинни все поняла и от проявленной заботы чуть не заплакала.
– В твоей лавке теперь висят какие-то сабли, – улыбнулся Филатов, – и сидит усатый мужик с газетой.
– Это не страшно. Там все равно никакой торговли не было.
– Зато там сидела самая красивая девушка Багдада!
Тинни