все они спешат домой, наверное, чтобы быстрей встретиться со своими родными, чтобы хорошо провести время.
Я иду. В моих глазах все ещё стоят слезы. Яркие части велосипедов, и вывески модных бутиков превращаются для меня в разноцветную рябь. Все спешат, а время идет. Я останавливаюсь посреди тротуара. Люди обходят меня справа, слева, идут мне навстречу. Оборачиваются. Я продолжаю стоять со слезами на глазах, преграждая всем дорогу, но никто не просит меня отойти. Я не знаю, сколько простояла там, и сколько простою ещё.
Её больше никогда не будет в моей жизни. Мы больше никогда не сможем посидеть на кровати поздней ночью, послушать пластинки кантри-исполнителей. Посмеяться. Развлечься. Вместе помечтать. Поплакать. Я никогда не смогу положить голову на её плечо, а она на моё. Я никогда больше не почувствую запах её духов с ванилью. Наконец я начинаю делать маленькие, но ещё неуверенные шаги. Я иду, но не знаю куда, я потеряна. Я запуталась, и куда иду, уже не имеет значения. Время не имеет значения. Сама жизнь потеряла смысл. Но все-таки по воле случая или судьбы, я возвращаюсь в наше с Сарой любимое кафе. К сожалению, наш столик у окна уже занят. Одних людей меняют на других. Мне приходится сесть за столик напротив и наблюдать за счастливой парочкой влюбленных подростков.
Глава 3. Луч надежды
У человека должно быть хотя бы на два гроша надежды, иначе жить невозможно.
(Бертольд Брехт)
Я продолжаю смотреть на эту парочку, и вдруг на меня подул ветерок. Я обернулась, и увидела, как невысокая красивая девушка азиатской внешности входит в кафе и стремительно идет в мою сторону. У неё очень милая улыбка, но она мне никого не напоминала.
Она доходит до меня, смотрит, улыбается.
– Бет… – подходит ближе. – Бетанни?
– Вера? – вспоминаю я.
– Да. – она садится рядом, хотя я её и не звала, но мне сейчас одиноко, поэтому я не стала её выгонять.
– Привет, как твои дела? – спрашиваю я, улыбаясь, не подавая вида, что мне жутко грустно, что я подавлена и сломлена.
– Все отлично, как сама? Как Сара? – после упоминания её имени я почувствовала сильную душевную боль, скорбь. Из глаз выступают слезы, она смотрит на меня и продолжает. – Бетанни, что случилось?
Теперь слезы льются ручьями, капая с моего подбородка на платье, подаренное сестрой.
– Она… – начинаю я. – Она мертва.
– Что? Как? – она пугается, и теперь уже обнимает меня своими хрупкими руками. Я чувствую запах её духов. Ванильные. Я почувствовала её первую слезу на своей шее.
– Я.… Все хорошо. – отвечаю дрожащим голосом.
– Как? – спрашивает она, и я сразу поняла, о чем.
– Спрыгнула с горы. – она отцепляется от моей шеи и смотрит на меня своими раскосыми глазами.
– Что? Зачем?
– В полиции говорят, что она покончила с собой, и тут нечего расследовать. – Я делаю глоток чая, который принес официант.
– Когда я в последний раз общалась с ней, она сказала,