и теперь, скорее всего, уже не выпустят. Ждать, когда он получит гражданство – это еще лет пять, а то и больше. Я не ханжа и понимаю, что ни он, ни она в монахи не собираются. Тем более, детей у них нет, и они были далеко не самой образцовой парой… Но, подцепить такую Свету, – Лиза была не пьяна – она вела машину, тем более странно и неловко казалось слышать столь откровенную неприязнь, но Лиза продолжала: – Она же совершенно советская тетка, да еще со взрослой девочкой. Что, молодых и одиноких мало? – Лиза, самая либеральная в их компании, даже не замечала, что говорила, как недалекая и злобная баба.
Анна была уже порядком пьяна, поэтому вдруг полезла горячо защищать почти незнакомую для нее Свету.
– Лиза, ты чего взъелась на них, какая муха тебя укусила. С каких пор ты стала такой блюстительницей нравов, прямо, как свекровь, и что ты девочку приплела. Мне кажется, они с Толей подходят друг другу, и девочку он, похоже, любит. Он давно хотел ребенка.
– Да не в девочке дело, – мрачно возразила Лиза, – а то, что Света твоя – антисемитка.
– Кто, кто? – не поняла такого неожиданного поворота Анна.
– Антисемитка, – повторила Лиза, – она приехала сюда вместе с семьей мужа по еврейской линии, пожила с ними год, что-то не сложилось, ушла от них. А теперь обо всех евреях отзывается с пренебрежением. Ты что, не слышала?
– Не помню, – честно призналась Анна, – мало ли, кто что сказал, так много всего наговорили. Вроде пошутила что-то на тему «еврейской мишпухи» – мне показалось даже остроумно. А тебя то почему задело?
– Почему, почему – по кочану, – разозлилась Лиза, – не строй из себя дуру, ты же знаешь, что я наполовину еврейка.
– Ты – еврейка? – рассмеялась Анна.
– А ты что – не знала? – в свое время удивилась Лиза, – у меня отец Александр Абрамович. Да я же похожа на еврейку, мне многие говорят.
Анна уставилась на Лизу, пытаясь отстраниться от давно привычного образа подруги и заново оценить ее внешность. Но ничего не получалось – Лиза как Лиза. – Не знаю, может ты действительно похожа, я совсем не специалист по определению национальностей. Но, – добавила она со смешком, – теперь я понимаю, откуда у тебя такие мозги – точно не от русской мамы, – и опять засмеялась. Потом, уже серьезно, продолжила: – Но я все равно не понимаю, что ты на Свету взьелась: она говорит, что хочет, как и все мы, значит, чувствует себя комфортно среди нас. Слава Богу, имеем право – рвались из Совка за свободой, и свободой слова в том числе.
– Нет, Анна – это не свобода слова —это антисемитизм, – упрямо повторила раздраженная Лиза. – Ты с этим не столкнулась, и судишь по себе. А я таких Свет достаточно повидала и терпеть их не могу.
Анна, видя, что Лиза раздражается теперь и на нее, стала тоже серьезной и резко ответила: – А ты невзлюбила человека за одну шутливую фразу, а ведь она никого не хотела задеть, она даже