бабульки торговали овощами и ягодами со своих огородов, притащила полную сумку снеди, и к шести часам вечера дом наполнился запахом котлет, жареной картошки и компота из малины, смородины и крыжовника. Когда вернулась из Москвы мама Родика, Клара Степановна, ее встретил дом с чистыми полами и накрытым столом.
– Господи! – ахнула она, едва переступив порог. – Как же это? Что происходит?
– Это Любочка, – с радостной улыбкой объявил вполне оправившийся Евгений Христофорович. – Наш ангел-хранитель. Знакомьтесь.
Они долго сидели за столом, подробно рассказывая перепуганной Кларе Степановне про сердечный приступ, про приезд «Скорой», про то, как Родик сидел с отцом, а Люба бегала за покупками и готовила еду. Потом девочка спохватилась, что уже поздно и надо возвращаться домой.
– Родик, проводи Любу, – сказала Клара Степановна.
– Да что вы, – засмущалась та, – не нужно, я сама дойду, тут же рядом совсем, у нас дача на соседней улице.
– Надо, – твердо произнесла мать Родика, и отец тут же подхватил:
– Конечно, надо, Родик обязательно тебя проводит.
Они вдвоем вышли из дома, и Люба чувствовала, как отчаянно колотится ее сердечко: впервые в жизни мальчик провожал ее вечером домой, да не какой-то там одноклассник, а взрослый парень, да еще такой красивый. Она совсем не знала, о чем разговаривать по дороге и надо ли разговаривать вообще, может быть, следует идти молча?
– Ты, наверное, врачом станешь, – неожиданно произнес Родик.
– Почему? – удивилась Люба.
Она еще не задумывалась всерьез о будущей профессии, может, инженером будет или учительницей, но о том, чтобы стать врачом, мыслей не было.
– Ты такая решительная, серьезная, даже доктор тебя похвалила. И о больных умеешь заботиться.
– Это меня бабушка научила, – засмущалась Люба. – У нее тоже сердечные приступы бывают, я и запомнила, как и что надо делать. А сколько тебе лет?
– Тринадцать, а тебе?
Надо же, он ровесник Тамары! Почему-то Любе казалось, что он гораздо старше. Но раз он ровесник Томы, то тоже, конечно, очень взрослый, как и сестра, и, наверное, такой же умный.
– Мне одиннадцать. А я думала, тебе лет пятнадцать или даже шестнадцать, – призналась она.
– Это потому, что я высокий, как папа. Мне всегда из-за роста больше лет дают.
– А Родик – это Родион?
– Родислав.
– Как?!
– Родислав, – терпеливо повторил Родик. – Смеяться будешь?
– Почему смеяться? – растерялась Люба.
– А все смеются. Имя необычное.
– Правда, необычное, – согласилась она. – Это твоя мама придумала?
– Папа. И не придумал вовсе, это старинное русское имя.
– А твой папа – он кто? Ученый?
– Ну да, он филолог. Занимается русской литературой восемнадцатого века. Это называется русский классицизм. Радищев, Державин, Кантемир, Сумароков – слышала про таких?
– Нет, мы в школе их не проходили.
Люба