утреннее солнышко.
– Придумала! – сказала Галя. – Сфинксы. Московские сфинксы. Питер весь в львах, а у нас Москва будет в волках.
– Ну их же ещё нужно уложить… – загнусила я, – не так-то это просто в незнакомом месте.
Галя улыбнулась уголками рта.
– Попробую. Потом ты.
– Я?
– Ты. Пошли.
– Галя! Ты волшебница! Даже Канис не спорит с тобой. Расскажи свои секреты?
– Потом, – махнула рукой Галя. – Волки! Что языки вывалили? Ещё много работы. Идёшь в-о-он… на ту лестницу. Ставишь их и улыбаешься. – Вскинула руку Галя. – Молодец! Теперь идёшь к барьеру. Подводишь собак. Я их позову. Пусть они высунут головы между колоннами.
– Я не самоубийца! – Рявкнул Канис.
– Надо! – Подпихнул коленом под хвост.
– Устал я от ваших съёмок. Пить хочу. Домой хочу. Спать хочу. – Забурчал Канис, пытаясь приложиться на асфальт.
На самом деле отдых требовался всем. Мы решили отойти немного от Манежной площади, найти летнее кафе. Оно оказалось совсем рядом. Народу никого, лишь два американца за столиком пьют кофе, да девица с розовыми волосами, кушает розовые пончики, видимо, рассчитывая на внимание американцев.
Галя опустилась на стул, разложив вокруг себя волков. Я бросилась щёлкать фотоаппаратом.
– Wow! Wow! – раздалось за нашей спиной. Американец, который постарше, стоял размахивая руками. Я испугалась, что Канис на него среагирует и уже приготовилась его спеленать голыми руками, но он жестом остановил, показывая рукой на фотоаппарат. Мы его поняли: «Давайте я сфотографирую вас с собаками». Передала ему фотоаппарат и села рядом с Галей. Американец задорно хихикнул. Он был единственным американским поданным увидевшим на Красной площади настоящих, а не бутафорских волков. Волки, конечно, не медведи… но тоже ничего. Теперь он имел полное право приехать на родину, и подтвердить факт наличия диких зверей в самом сердце Москвы.
– Сheese! Cheese! – щёлкнул пальцами.
– Чи-и-и-из… – протянули мы с Галей, показывая шестьдесят четыре зуба на двоих.
Марсю недоверчиво, отодвинулась вглубь стула. Она была более осторожна, нежели пуленепробиваемый Канис, развалившийся отдыхать, невзирая на всяких засранцев-иностранцев.
– Бу-у-у-м, бу-у-у-м… – загудело в небе. По земле пошла вибрация. Это в честь праздника зазвонили колокола. Канис сложил губы трубочкой и завыл, стараясь перекрыть колокольный звон. Вот это был фурор! Аншлаг! Люди, идущие мимо стали, как вкопанные. Американцы от восторга проглотили языки смотря на сие действо расширенными от восторга глазами. Канис самозабвенно пел волчью песню. Это было отличное сольное выступление. Именно после него мы с Галей выхлестали по поллитра вкуснейшего кофе.
Фото автора
После завершения концерта. Мы откланялись американцам, которые вертели в руках планшеты, проверяя запись, и пошли к своей машине. Метров через сто нам пришлось протереть глаза.