зимы, которую провел в холодильнике, и уже успел подсохнуть, дает упругие зеленые ростки, или картошка, пролежавшая в холодном и сыром погребе, дает побеги. Любовь людей раскрывается и распускается также постепенно, как приходит весна и вместе с ней наступает обновление, вместе с которыми приходят новые чувства, осознания.
Чувства – это то, что подарил нам Бог. Это самый главный дар, который отличает нас ото всех остальных видов, существующих во вселенной. Мы все окрашиваем ими вокруг себя. И хотя я знаю, что мой родной дом находится где-то далеко в космосе, я рада, что живу здесь, на земле. Пробую жизнь на вкус. Сплю. Залезаю под одеяло. Пою и танцую. Встречаюсь с друзьями, готовлю для них барбекю. Гуляю. Дышу. Мыслю. Ухаживаю за моими домашними питомцами. И хотя и живу не так, как многие и так, как немногие, я чувствую и ощущаю жизнь во всей ее полноте только так, как могу ее ощущать я, не поднимая голову слишком высоко, задирая нос кверху, и не опуская ее слишком низко. Я держу голову прямо. Я просто живу. Мы живем так, как нам комфортно. А жить как-то иначе – полное отсутствие всякого смысла.
Жизнь многому научила меня. И в особенности тому, что не стоит воспринимать ее слишком в серьез, а все ее провалы и падения – это самый ценный и дорогой опыт, который можно приобрести в жизни. А если уж вас закатали в бетон, то, поверьте, для вашего роста и развития, нет ничего прекраснее. Это словно обнуление, которое происходит лишь после разрыва, как наращивание мышечной массы тела. И если опыт падения не ценнее опыта взлета, то уж явно стоит с ним наравне. Потому что именно он нас учит, именно он закаляет, дает силы и стремления. Он учит нас не обращать внимания на лишнее. Не нужно. На то, что нам мешает нам освободиться и идти вперед. Взлететь. Двигаться дальше. К неизвестному. Неизведанному. К себе. К настоящему.
Когда мы начинаем познавать мир и себя, мы начинаем стараться делать правильно, исконно, и в конце понимаем, что не живем, а именно стараемся делать правильно. У меня появилась подруга, которую я очень сильно полюбила, она мне стала как сестра. Мы познакомились на одной из выставок моих картин. Она стала первым человеком за долгое время, с кем я смогла разговаривать, и, вновь обретя дар речи, я смогла не на долго забывать о том, кто я, погружаясь в суетливые разговоры, обсуждения и такие приятные житейские радости. Но, вместе с тем, мне стоило много трудов приучить себя к тому, чтобы не лезть в ее жизнь и позволить ей проходить свой опыт, держа между тем делом свой язык за зубами.
Она напоминала мне меня раньше. Я тоже, также как она, первое время, как начала отключаться от общего цивилизационного сознания, пытаясь различать коллективное бессознательное, укоренившееся во мне, вместе с генетическим кодом моей личности, старалась делать правильно, мне так хотелось этого, я этого жаждала всем сердцем, но… Но невозможно в одночасье стать другим человеком. Невозможно изменить себе и в один миг превратиться в совершенно иного персонажа, но можно постараться на протяжении