.

И все это время она очень точно следила за своими мыслями. О чем она думает, как это она делает и старалась услышать свои мысли так, как если бы их говорила я. Глупенькая, думала, что и вправду ей все только кажется. И вот однажды, когда она пришла на сеанс в четвёртый или пятый раз, после долгого молчания и длительных размышлений, она проговорила, да так, что даже Вирджиния дёрнулась, отвлекаясь от чтения журнала.

      – Знаете, – начала она, – я никогда не задумывалась на тему того, для чего мы живем и должны ли мы здесь что-то сделать, что-то после себя оставить, или мы просто пришли сюда, как на работу… Ну, знаете, словно выполнить квоту. Выйти замуж или жениться, построить дом, посадить дерево, родить сына, ну или дочь. Я думала об этом… Мы так сильно подвластны стереотипам, убеждениям, что с каждым разом набираем все больше галочек и очков: работа, костюм, платье, ожерелье, кольцо, парень, муж, дети. Мы всегда живем в какой-то погоне… Погоне за счастьем, все хотим быть счастливыми, а может… парадокс заключается именно в том, что счастье находится уже в нас самих и что все, что нам нужно, это познать себя… Кто мы такие на самом деле, для чего рождены и что должны здесь делать.

      Она поднялась из положения лежа и села на диван.

      – Это не выходит у меня из головы. Понимаете, я начала слышать голос.

      – Какой голос?

      – голос внутри меня, – неувереннно проговорила Элис.

      – И что тебе говорит этот голос? И отличается ли голос от голоса твоего?

      – Он говорит, что это я. Да… – помедлила она, – отличается, немного.

      Вирджиния пришла в некое замешательство и даже немного оживилась, вкладывая карандаш в руки и пододвигая к себе папку с документами Элис.

      – Элис, помнишь, почему ты пришла ко мне в первый раз?

      – Да.

      – Почему?

      – Я сказала, что больше не вынесу так жить… Что больше не могу жить руководствуясь реакциями, теми, что у меня были.

      – Верно. А помнишь, какие именно реакции у тебя были, Элис? Помнишь, почему именно ты захотела от них отказаться?

      Элис стала ощущать какой-то подступающий к городу неприятный ком.

      – Я не хочу об этом говорить.

      – Но Элис, если ты не вспомнишь… Точнее, если ты не захочешь вспоминать, то ты так и будешь вынуждена носить с собой все это всю свою жизнь.

      – Какое отношение это имеет к тому, что происходит со мной сейчас?

      – Понимаешь, возможно то, что ты слышишь, является голосом твоего подсознания, как это принято сейчас говорить – голосом твоего высшего «Я», твоей природы, сущности и необходимо понять, почему этот голос появился в твоей жизни именно сейчас.

      Элис промолчала. Я же тоже, просто молча слушала и наблюдала. Каким умным оказалась эта доктор Вирджиния.

      – Я не хочу об этом говорить, – сказала Элис, встала с дивана, забрала свои вещи и ушла.

      На выходе, подписывая счет у секретаря, Льюис спросила у него.

      – Так вы же только семь минут пробыли… Вы точно должны оплатить этот счет или уходить так скоро?

      – Мне