был уже тут как тут. Он медленно подошел к рыдающей девушке и сдернул с нее юбку одним рывком. Алайла умоляла его прекратить все это и отпустить ее, но ведущий вел себя так, будто заливающейся слезами пленницы не существовало. Чтобы его было лучше слышно на фоне ее криков, он подошел поближе к решетке и, указав на оголенную Алайлу, вдохновенно проговорил:
– Что может быть прекраснее сладких плотских утех? Что может доставить большее удовольствие, чем манящее и раскаленное лоно любви? Я отвечу вам, друзья мои! Только одно! Только лишь продукты этой любви! Дети!
После этих слов из тоннеля на арену вывели трех маленьких детей – двух мальчиков и одну девочку. Их родители (или воспитатели) уже выступавшие сегодня перед публикой тут же удалились с арены вместе с ведущим. Детям на вид было не больше трех или четырех лет. Их лица были не сильно, но все же деформированы и наделены явными признаками нездорового развития. Дети, словно надрессированные, сразу же заковыляли неуклюжими походками к любимым развлечениям. Девочка заторопилась к разноцветному ящику позади Алайлы, а мальчики вскарабкались с двух сторон на края качелей, находившихся перед ней.
Мальчики принялись раскачиваться на качелях, по очереди поднимаясь и опускаясь на своих краях доски. Девочка же отыскала на любимом цветном ящике заветную ручку и начала крутить ее. Из ящика зазвучала примитивная детская мелодия, которая придавала сложившейся атмосфере еще больше устрашающих и депрессивных тонов. Мальчики смеялись нездоровым тонким смехом, слыша мелодию и раскачиваясь вверх-вниз. Уливающаяся слезами Алайла сквозь пелену плача видела восторженные взгляды бездушных зрителей, облепивших ограду, словно мухи банку меда.
Она не могла видеть того, что при каждом повороте девочкой ручки цветного музыкального ящика из цилиндра за ее затылком неспешно выползало тихо вращающееся сверло диаметром с большой палец. Сверло медленно, но верно направлялось в специальное отверстие в крестообразном остове конструкции. Не могла Алайла видеть и того, что при каждом подъеме и опускании концов качелей из устройства, расположенного под ней делениями вырастает острый стальной кол толщиной с ее предплечье. Кол так же неотвратимо приближался к ней снизу.
Ничего этого всхлипывающая девушка не видела. Она лишь видела все больше расширяющиеся глаза зрителей и слышала слабый металлический скрежет на фоне угнетающей детской мелодии и писклявого больного смеха.
Первым к цели добрался кол. Алайла почувствовала ледяное прикосновение металла, и мышцы ее непроизвольно сжались. Она хотела дернуться, увернуться, отодвинуться куда-либо, но не могла. Кол медленно входи внутрь ее промежности и поначалу не причинял боли, а даже напротив. К своему стыду Алайла в этот ужасный момент пожалела, что за свою жизнь не пробовала чего-то подобного по собственной воле. В этот же миг ее посетила парализующая мысль о том, что если она не выберется