комнате и пытаясь написать все то, о чем просил его следователь, он не мог до конца поверить в случившееся. Зато многое встало на свои места. И он наконец-то понял, почему Лена не посмела обратиться к нему за помощью. Она не захотела, даже находясь в шоковом состоянии, предстать перед ним с обезображенным лицом. Это же надо так идеализировать его, их отношения, чтобы ни на секунду не забывать о том, что любовь не может быть безобразна. Маленькая девочка, бедняжка, она не понимала, что то, что она обратилась за помощью к Константинову, – большее безобразие и предательство. Но он понимал ее и прощал безоглядно. Он хотел только одного – чтобы она нашлась как можно скорее, чтобы объявилась…
– Вы же следователь, вы не можете хотя бы предположить, куда она исчезла?
– Могу. И мы уже работаем в этом направлении. Думаю, что и вы все понимаете…
– Нет. Не понимаю…
Они не могли знать об украденных ею деньгах. И тут он все понял. Разозлился на себя за то, что не сразу сообразил. Деньги! Деньги ей нужны на операцию. И пока лицо ее не примет прежние черты, пока не заживут все раны и швы, он ее не увидит…
– Деньги ей нужны на пластическую операцию, у нее сильно травмирован рот… Вы себе представить не можете, как ужасно она выглядит. Операцию надо делать немедленно, но у нее, конечно, не было столько денег. Мы предполагали, что деньги она попросит у вас…
– У меня?
– Ну, у мужчины, понимаете? Но она сказала, что у нее нет никакого мужчины. Она до последней минуты отрицала наличие у нее любовника, оберегая вас, черт подери… Может, догадывалась, кто мог с ней так поступить…
– Это исключено. Разве что речь идет о какой-нибудь сумасшедшей, о которой и мне-то ничего не известно. Поверьте, у меня нет знакомой женщины, которая была бы способна на такой поступок.
– Мне не очень-то удобно вас об этом просить, Дмитрий Борисович, но вы должны будете мне составить список ваших… любовниц… Ничего не поделаешь. Просто так рты не режут, – добавил он с многозначительным видом.
– А если я скажу вам, что у меня, кроме Лены, была только одна женщина?
– Это ваше право. Вы даже можете вообще ничего мне не сообщать, если вам безразлична судьба Репиной.
– Хорошо, я напишу вам несколько имен… Но при условии, что Лена…
– Она ничего не узнает. У меня у самого, думаете, была только жена?
Нет, все-таки этот следователь был глуповат. И следствие вел примитивно. Ни одного каверзного вопроса, все рассказал и про Лену, и про то, как ее покалечили, и что экспертизу собираются делать, как будто и так непонятно…
– А где сейчас Оля, вам тоже неизвестно? – спросил Бессонов.
– Понятия не имею. Но, думаю, она если не полная дура, то объявится. Иначе попадет под подозрение.
– А разве еще не попала?
– А вы не острите, молодой человек. Предлагаю вам составить список, после чего покинуть квартиру.
– Но я не могу уйти отсюда, – возмутился он. – А вдруг Лена появится здесь?