виделся. Если бы ты только знала, как у меня руки чесались… Вот скажи мне, как могла ты повести себя так… Да и меня, как твоего адвоката, поставила в дурацкое положение. У нас с тобой не было ни одной зацепки, ты выдумала какой-то ночной звонок…
– Марк, мы уже тысячу раз говорили об этом. Ты мне скажи: как случилось, что меня отпустили? Это ты постарался или все-таки нашли настоящего убийцу Захара?
– Белла, на ноже с кровью Захара нет отпечатков твоих пальцев. К тому же неясно, кто позвонил и сообщил об убийстве. Какая-то женщина… Словно тебя подставили. А следователю тогда во что бы то ни стало надо было кого-то посадить, чтобы закрыть дело. Ведь ты знаешь, как это все делается… А Берта что? Она просто испугалась, вот и все. Рожкова подтвердила ее алиби. Берты не было в квартире, когда убивали ее мужа, понимаешь? Вот и все. А ты была.
– Значит, это она?
– Говорит, что нет.
– А деньги? Она прислала мне через какого-то мужика деньги, телефон, просила у меня прощения…
– Мы никогда не узнаем, кто убил Захара. Зачем ей было убивать его, когда он не мешал ей жить так, как ей хотелось? Смысла не было. Скорее всего, она приехала поздно от Рожковых, обнаружила труп, испугалась, приехала к тебе…
– Но зачем тогда ей было говорить, что это она убила его?
– Понятия не имею.
– Почему ты не веришь, что это она могла убить Захара?
– Да потому, что она – женщина, понимаешь? К тому же она любила его…
– А мне Захар говорил, что она изменяет ему с другим мужчиной. Возможно, между ними произошла ссора… Ох, не знаю… – У меня от этих воспоминаний и мыслей начинала болеть голова. – Марк, потом о Беатрисс… Не хочу.
– Что ты хочешь прямо сейчас, когда мы приедем?
– Кофе. Горячего кофе с молоком.
– Знаю, у меня и молоко есть, и кофе первоклассный. Подожди еще минут десять, и мы прибудем на место… Как же я рад, что ты снова со мной…
– Это правда, что у тебя кто-то есть? – спросила я Беатрисс на следующий день после того, как сбежала от Захара. Я сидела на том же самом диване, что и ночью, когда Захар откровенно соблазнял меня, и испытывала стыд перед сидящей напротив меня Беатрисс.
– Кто тебе сказал? – возмущенно простонала она, стряхивая пепел со своей тоненькой сигаретки. Розовые коготки ее сверкнули в лучах бледного зимнего солнца. Шторы были распахнуты, форточка – тоже. По комнате гулял морозный, сладкий, дынный воздух. На мне был теплый джемпер, Беатрисс же сидела в фиолетовом шелковом халатике, на голой, ослепительно белой ножке покачивалась крохотная бархатная домашняя туфелька.
– Не простынешь? – заботливо спросила я, все еще чувствуя вину за разыгранный здесь ночью эротический спектакль.
– Нет, мне не холодно. Так кто тебе сказал, что у меня кто-то есть?
– Никто. Подумай сама, ну кто бы мог мне об этом сказать? В том-то и дело, что выглядишь ты как честная домашняя курочка, время от времени играющая с чужими цыплятами…
– Так оно и есть, – спокойно, однако не глядя мне в глаза, ответила она. – Нет у меня никого.
– Но