маршал или нарком вполне вольготно чувствовал себя на двенадцати сотках, то нынешней дачной публике – пивоварам, рыночным оптовикам, депутатам и финансовым воротилам – было страсть как тесно среди этого хвойного великолепия.
Ветхие деревянные дачки с мезонинами и застекленными верандами сменились коттеджами-крепостями, большей частью безвкусными, аляповатыми. Вот, например, «хоромы» доктора Градова: со стороны дом смотрелся обыкновеннейшим кубом – с прямой, залитой битумом крышей, и лишь вблизи были заметны минимальные архитектурные изыски.
Среди чахнущих в броне асфальта сосен и порыжевших, полуосыпавшихся елей, особняки торчали, словно мощные, коренастые боровики в жиденькой, пожухлой траве. Эти дома-мастодонты были сплошь утыканы спутниковыми антеннами, прожекторами и камерами наружного наблюдения. Все, как один, из красного облицовочного кирпича, здания занимали львиную долю территории, и, чтобы хоть как-то развернуться на оставшихся вокруг них полосках земли, владельцы нещадно искореняли вековые реликтовые сосны, густые, мохнатые ели…
Первое время новые хозяева жизни еще соблюдали какие-то приличия. Прежде чем спилить дерево, его долго «травили» керосином, и лишь когда полностью осыпалась хвоя, владелец особняка оформлял сосну или ель как сухостой, грозящий упасть в любой момент. Таким образом заполучалось разрешение на «ликвидацию». Но теперь нувориши уже не церемонились и спиливали деревья в полном соку, а если вмешивался экологический контроль, то с легкостью выплачивали необременительный штраф.
На все это варварство с душевной болью взирал бывший следователь по особо важным делам генеральной прокуратуры России Петр Игнатьевич Ванников. «Серебряные ключи», этот островок живой природы и райского уединения на окраине бурлящей столицы, постепенно превращался в мрачное скопище угловатых, денно и нощно охраняемых резиденций. Причем на въезде в поселок, огороженный высоченным забором, охрана была, мягко говоря, формальной: въезжай и входи, кто хочет. Лишь малахольный дедок в пятнистом «камуфляже» и бутафорской фуражке важно восседал в будке у постоянно открытого шлагбаума.
Имелось в виду, что каждый домовладелец должен сам заботиться о собственной безопасности. «Идиотизм, да и только!» – качал головой шестидесятилетний Ванников.
А впрочем, скажите на милость, какое, собственно, дело Петру Игнатьевичу, почтенному пенсионеру и бывшему госслужащему со скромным окладом, до всяких там капризов и причуд новых русских, скупивших участки у наследников советских маршалов, академиков и министров? Да самое что ни на есть прямое, непосредственное – ведь господин Ванников также был полноправным членом дачного кооператива, владел кирпичным коттеджем в «Серебряных ключах».
Правда, если не принимать в расчет сохранившиеся кое-где ветхие деревянные домики с мансардами, если ориентироваться на вышеописанные коттеджи-мастодонты, то у Ванникова был, пожалуй, самый скромный дом во всем поселке миллионеров. Полутораэтажный