Осушаются болота, исчезают лягушки – любимая пища птиц. Аисты гибнут или перестают размножаться. Любопытные цифры. В 1939 году в Голландии жило триста двенадцать пар аистов. В 1955 году их осталось только полсотни. В Швейцарии в 1900 году насчитали сто пятьдесят пар. Сейчас в Швейцарии не живет ни одна птица.
Очень мало осталось аистов на земле Франции. В городке Альсака в ресторане висит табличка: «Лягушачьи ножки просим вас не заказывать. Оставим лягушек для аистов».
У нас птицы живут в Белоруссии, на Украине, в Прибалтике. Лягушиный голод пока им, кажется, не грозит. И в любой деревне, у любого дома птица найдет покровителей.
Из «наших», кроме аистов, в Африке мы много раз видели иволгу, ласточек, удода и золотистых щурок. Ласточки в Африке, так же как дома, любят телеграфные провода и сухие деревья. Щурки гонялись за пчелами. Нарядных иволгу и удода непросто было узнать среди пестрого африканского мира.
В Африке наши птицы гнезда не строят и не поют песен. Песни они берегут для своей родины. Почти все, кто на зиму улетал, вернулись теперь домой. Слушайте песни по случаю возвращения. Сейчас самое время.
Мещерский дневник
Окно в природу
Я сижу в шалаше, вернее, под еловым настилом в замшелой, боровой яме. В щелку с ресничками из еловой хвои видно большое гнездо. Вековая сосна первые годы жизни по какой-то причине пошла кверху тремя мутовками. Сейчас три налитых медью сука разносят ствол в разные стороны. Лучшей седловины для большого гнезда не придумаешь. И аисты с высоты разглядели сосну.
Растет сосна в мещерских лесах. От шалаша до любого жилья верст пятнадцать, а то и двадцать. И не во всякую сторону можно идти, куда ни сунься – озера, болота и колдобины темной воды. Именно по причине малой доступности и обилия подходящего корма (вьюны и лягушки) черные аисты поселяются на Мещере. Не в пример белой родне, живущей над крышами у людей, черные аисты до крайности осторожны. На земле их осталось очень немного. Тут, на Мещере, держится всего несколько пар.
Очень хочется сделать снимки. «Берлогу» мы построили с лесником неделю назад, когда разыскали гнездо и спугнули двух долго круживших над лесом птиц. Аисты замечают малейшие перемены возле гнезда, но мы надеялись на хорошую маскировку.
Сейчас в ожидании птиц есть время перелистать помятую книжку, дневник, который я месяц вел на Мещере.
Последние дни апреля. Половодье пошло на убыль, но гуси продолжают лететь. Из Брыкина бора на кордон Старое мы плыли час и видели восемь косяков птиц. Русло реки совпадает с полетом гусей. Возможно, тут, на Мещере, река и служит компасом перелета. Названье у реки древнее: Пра. Кажется, и вода в ней тоже древняя. Она настоена на торфах, имеет цвет чая даже в пригоршне. Берега сплошь в бахроме подмытых корней и почти всюду изрыты бобрами.
Кордон Старое – это два бревенчатых дома и два сарая, крытых щепою, три улья, колодец с журавцом, кормушки для оленей, тяжелая