наверное, тайна?
– Да нет. В отряде знают… А Валерка у нас председатель…
До самой темноты мы сидим на валу. Внизу вдоль берега у маленьких колышков привязаны лодки. Очень много. Наверное, у каждого дома в Ростове есть лодка.
– А рыба как?..
– Рыбу из озера Неро раньше возили на царский стол, – говорит Валерка Жигаржевский.
– Рыба и сейчас… Ребята, а ну, кому ближе?..
Никак невозможно отговорить, что поздно, что я и так верю. Костя Флягин садится на велосипед и мчится за удочками. И вот мы уже на берегу. Костя, прыгая с лодки на лодку, выбирает местечко. Другая удочка – в руках у Люды Егеревой.
– Она как мальчишка, – говорит Середа Вася, – барабанит лучше меня и в футбол, в баскетбол… Вот посмотрите, она раньше Кости поймает.
Люда прыгает с лодки на лодку, и следом за ней боязливо прыгает пес Дружок.
Как всем хотелось, чтобы клевало в тот вечер! Но клева не было. Костя ухитрился поймать двух ершей.
– Это рыба? – сказал он, и зло зашвырнул ершей далеко в воду.
Поздно вечером я говорил со старшей вожатой, с классным руководителем Верой Николаевной Малоземовой, с директором школы. А утром сидел на уроках, вместе с ребятами ходил проведать заболевшего Витю Балакина. Мы сидели на скамейке у дома. Витя искал соринки на пиджаке. Вите было неловко. Голова болела «чуть-чуть». Он не пошел в школу, но ходил на занятия в гимнастической секции. Вите неловко, но никто из ребят и виду не кажет, что недовольны. Витя сам понимает, он ищет соринки и говорит, что полдня учил геометрию и физику повторил… На стадионе напротив готовятся к празднику. Слышно, как поют песню «Прощайте, голуби». Песню знают и ребятишки. Мы прощаемся с Витей. Ребята идут, насвистывают песню. Потом мы идем молча. Потом кто-то сказал:
– А Витька хороший, правда ведь, а?
И все громко заговорили: «Витя Балакин очень хороший. Сегодня это так просто, ну, с кем не бывает. Витя – гимнаст, и горнист, и поет, и самый лучший диктор в отряде – читает заметки по школьному радио. И самое главное – он веселый. Видали, какие глаза у Витьки?..»
Двадцать четыре мальчишки и шестнадцать девчонок. Семиклассники. Это как раз тот возраст, когда девчонки на переменах перестают бегать сломя голову за мячом, а, взявшись за руки, со значительным видом ходят, ходят, о чем-то говорят или петь начнут. Ребята тоже особняком. Голоса погрубели. У кого чуб, этот в узких сверх меры брюках пришел, этот украдкой записки в парту кладет. Такой уж возраст у семиклассников. И в этом классе появились признаки «возраста». Но по-прежнему ребята зовут себя пионерами, хотя вместе с галстуком кое-кто носит уже комсомольский значок. По-прежнему Витя Балакин не стесняется сидеть вместе с Сыровой Гелей, на переменах по-прежнему шум и гвалт. «Они не из тихих», – улыбаются и вожатая, и директор.
Двадцать четыре мальчишки и шестнадцать девчонок… Вот Киселева Света. У нее доброе в веснушках лицо и улыбка, готовая полететь. У Светы в прошлом году умерла