поход. В любую погоду, с едой, палатками, радиостанциями и морскими приборами десант «Варяга» высаживается где-нибудь в незнакомом месте, и все тут идет по законам полевой жизни. Расписание дня такое же, как на базе, но много тут новых забот и радостей. С базой же устанавливаются «военные отношения». Разведке десанта дана задача: однажды ночью проникнуть в лагерь и унести флаг. Вахте базы полагается не дремать. И все же разведчик-радист, подобравшийся к лагерю, подает однажды сигнал: «Задремали…» (Фрэд: «В этой игре я – главный посредник. Связали сонную вахту и овладели флагом – победа. Если же обнаружены и сами повязаны – победа за базой. Победитель получает сразу много очков в соревновании экипажей. А это для осени, когда начинают «считать цыплят», имеет большое значение».)
Возвращаясь к делам не столь романтическим, я спросил Фрэда: а кидают ли после отбоя друг в друга подушками? «Кидают. Но это не самая большая из наших забот. На сон грядущий стали читать им по радио главы из интересных книжек. Слушают, утихают. И мы хорошо уже знаем, когда приходит минута сказать: спокойной ночи, друзья».
Педагогические проблемы… Они, разумеется, есть. Их и не может не быть, если примерно десять процентов подростков имели приводы в милицию и ходили в «педагогически запущенных». (Фрэд: «С ними, конечно, хлопотно. Но, удивительное дело, именно эти мальчишки часто становятся самыми большими энтузиастами лагерной жизни. Наблюдая за ними, чувствуешь: не хватало мальчишкам занятости, возможности отличиться. В здоровых условиях показать силу, сноровку, смелость. Такой возраст…»)
Проблемы тут могут быть специфическими, и решать их приходится не по стандарту. Вот, например, возвратился ходивший в город по увольнению юнга. Расстроен, даже заплакан – «двое городских мальчишек отняли тельняшку». На это реагировать можно всяко. Совет командиров реагирует так. Собирает весь лагерь для срочной беседы. Беседа идет о тельняшке, о том, что значит она для морского братства, почему во время войны матросы ходили в атаку в тельняшках и почему фашисты смертельно боялись людей в полосатых рубашках. Тут же упрек пострадавшему: «Если б вернулся ты поцарапанным, с разбитым носом, а то ведь, наверное, отдал, как только сказали «снимай». (Фрэд: «Утором парень подходит и снова просится в город. Я отпускаю. Возвращается в тельнике. В подранном, правда. Но с какой радостью вечером на поверке мы объявили об этом. И надо было видеть счастье мальчишки. Тельняшку я вручил ему новую, а побывавшую в переплете перед строем отдал на память – береги, будешь знать: за себя надо уметь постоять».)
Другой пример. «Хотим пойти на шлюпке». – «Ветер. Вам трудно на веслах будет вернуться». – «Вернемся!» – «Выручать не будем». Настаивают: «Вернемся!» (Фрэд: «Возвращаться было действительно трудно. Я на катере вышел навстречу. Обрадовались: «Берите нас на буксир!» «Нет, – говорю, – покажите характер. На веслах – значит, на веслах». Проще, конечно, было бы на буксире – нам, командирам, меньше хлопот, им облегчение мгновенное.