в Аттике. Много веселья, смеха, шуток было на этих празднествах Диониса. Из них развились – что особенно важно для всех времен и народов – и комедия, и трагедия. Этими видами поэтического творчества наградили человечество празднества в честь Диониса, великого бога вина, бога, дающего плодородие, бога, дающего силы людям.
Пан
Среди свиты Диониса часто можно было видеть и бога Пана. Когда родился великий Пан, то мать его, нимфа Дриопа, взглянув на сына, в ужасе обратилась в бегство. Он родился с козлиными ногами и рогами и с длинной бородой. Но отец его, Гермес, обрадовался рождению сына, он взял его на руки и отнес на светлый Олимп к богам. Все боги громко радовались рождению Пана и смеялись, глядя на него.
Бог Пан не остался жить с богами на Олимпе. Он ушел в тенистые леса, в горы. Там пасет он стада, играя на звучной свирели. Лишь только услышат нимфы чудные звуки свирели Пана, как толпами спешат они к нему, окружают его, и вскоре уже веселый хоровод движется по зеленой укромной долине под звуки музыки Пана. Пан и сам любит принимать участие в танцах нимф. Когда развеселится Пан, тогда веселый шум поднимается в лесах по склонам гор. Весело резвятся нимфы и сатиры вместе с шумливым козлоногим Паном. Когда же наступает жаркий полдень, Пан удаляется в густую чащу леса или в прохладные гроты и там отдыхает. Опасно беспокоить тогда Пана. Он вспыльчив, он может в гневе послать тяжелый давящий сон, он может, неожиданно появившись, испугать потревожившего его путника. Наконец, он может наслать и панический страх, такой ужас, когда человек опрометью бросается бежать, не разбирая дороги, не замечая, что бегство грозит ему неминуемой гибелью. Случалось, что Пан целым войскам внушал такой страх, что обращались они в неудержимое бегство. Не следует раздражать Пана, – когда вспылит, он грозен. Но, если Пан не гневается, то милостив он и добродушен. Много благ посылает он пастухам. Бережет и холит стада греков великий Пан, веселый участник плясок неистовых менад, частый спутник бога вина Диониса.
Пан и Сиринга. Не миновали великого Пана стрелы златокрылого Эрота. Полюбил он прекрасную нимфу, Сирингу. Горда была нимфа и отвергала любовь всех. Подобно дочери Латоны, великой Артемиде, лишь в охоте находила она наслаждение. Часто даже принимали Сирингу за Артемиду, так прекрасна была юная нимфа в своей короткой одежде, доходящей лишь до колен, с колчаном за плечами и с луком в руках. Как две капли воды походила она тогда на Артемиду, лишь лук ее был из рога, а не золотой, как у великой богини.
Увидал однажды Пан Сирингу, хотел схватить ее и заключить в свои объятья. В страхе обратилась в бегство нимфа. Едва поспевал за ней Пан, стремясь догнать ее. Но вот путь пресекла река. Куда бежать нимфе? Простерла к реке руки Сиринга и молила бога реки спасти ее. Внял бог реки мольбам нимфы и превратил ее в тростник. Хотел уже обнять подбежавший Пан Сирингу, но обнял лишь гибкий, тихо шелестевший тростник. Стоит Пан, печально вздыхая, и слышит как бы ответ своим вздохам в нежном шелесте тростника. Срезал несколько тростинок Пан и сделал из них сладкозвучную свирель, скрепив