своего сына?! Какой еще отказ…
– А что тут удивительного? – нахмурилась свекровь. – Ты с ним все равно не справляешься. В конце концов, мы ему не чужие, как-никак родные бабка с дедом. И он, можно сказать, вырос на наших руках! – Она всегда любила преувеличивать собственные заслуги. – И тебе еще об отце нужно подумать, за ним ухаживать. А у нас ребенок будет обеспечен всем необходимым. Поверь мне, Светочка, нам он нужнее. А ты себе еще родишь. Вот увидишь, так для всех только лучше будет.
– Послушайте… Послушайте, – волновалась я, с трудом нащупывая слова. – Как я – мать – могу отдать вам сына? Это невозможно!
– Да какая ты мать! – вдруг воскликнула свекровь. – У ребенка одни двойки! Мать! До развода довела! Мать она, видите ли! Ребенка отца лишила…
– Хватит! – заорала я. – Я вам Гришу не отдам – и кончено!
Но кончить так легко не получилось. Они всё сидели, то увещевая меня, то браня, то запугивая. Потом еще долго свекровь звонила каждый день, взывая к моей ответственности, состраданию и благоразумию. А то вдруг уговаривала подумать о себе, подумать о сыне, наконец о них, для которых мой сын остался «последней радостью» – и все это означало одно: отказаться от ребенка и заняться устройством личной жизни «с чистого листа», как они выражались.
В конце концов родственники совсем истрепали мне нервы. Что было очень некстати, потому что я почти каждый день ездила по собеседованиям, пытаясь понравиться работодателям. Мне требовались сосредоточенность и контактность – а после схваток с родителями мужа я чувствовала себя наголову разбитой неудачницей, и меня никуда не брали. Так что я уже была близка к отчаянию, когда пришла неожиданная помощь: старый друг отца рекомендовал меня своему товарищу, директору большого холдинга, и я наконец устроилась менеджером отдела сбыта в его компании.
– Коллектив у нас хороший, молодой, – в первый рабочий день бодро информировала моя начальница. – Надеюсь, вам у нас понравится.
Сразу после этого теплого приема она обо мне забыла, напоследок поручив своей сотруднице Илоне. И у меня началась «трудовая жизнь». Я приходила в офис, садилась за стол и весь день сидела без каких-либо занятий, в то время как Илона меня игнорировала. В обеденный перерыв сломя голову неслась домой, чтобы проконтролировать Гришу. Толку от этой меры было столько же, как от сидения на работе, где все на меня косились как на совершенно никчемное, безнадежно ленивое, взятое в отдел по блату существо. Может быть, я как-то неправильно себя вела. Но у меня не было никакого опыта, и эта работа должна была стать моим стартом…
Я пыталась привлечь внимание Илоны, получить хоть какие-то инструкции. С выражением крайнего презрения на лице она усаживалась рядом и, вооружившись компьютерной мышью, стремительно проносилась по незнакомому виртуальному пути на моем компьютере, в конце которого спрашивала: «Это понятно?» – «Не понятно», – признавалась я. Она обреченно отворачивалась к окну, как бы желая восстановить истощившиеся в заботах обо мне