но на самом деле обуреваемый всевозможными мыслями.
– На миссис Маркл ни капельки не похожа, Гэйб, совсем в другом роде. Небольшого роста, с белыми зубками, тоненькая, красиво одетая. Она не так уж мне понравилась, Гэйб, хоть и была со мной добра. Мне трудно рассказать точно, какая она; у нас таких нет. Ах господи, да вот и она сама, Гэйб, пришла сюда!
Кто-то, войдя, заслонил свет, падавший через открытую дверь. Когда Гэбриель поднял голову, он увидел женщину, которую спас в каньоне. Это была госпожа Деварджес.
Часть третья
Жила
1. Ветеран 49-го года
Начало нежаркого лета 1854 года ознаменовалось на калифорнийском побережье приходом туманов, густых, холодных, синевато-серых, непроницаемых для человеческого глаза. Короткая весенняя пора едва миновала, на холмах в окрестностях Сан-Франциско еще не увяли цветы, и в горах Контра-Коста дикий овес не успел даже пожелтеть. Но он был плотно укрыт густой, словно китайская тушь, вуалью, а полевые цветы в холодных объятьях тумана стояли как неживые. Словом, погода была настолько непривлекательной, что калифорнийским ветеранам приходилось с удвоенным усердием внушать приезжему гостю, что туман весьма полезен для здоровья и что лучше климата, чем в Калифорнии, нигде не сыскать.
Не было, пожалуй, другого человека, столь склонного к подобным заверениям и столь в них настойчивого, как мистер Питер Дамфи, банкир и капиталист. Его вера в настоящее и будущее Калифорнии была поистине безграничной. Пылкая уверенность мистера Дамфи в том, что свет не видывал такой замечательной страны и такого замечательного климата, равно как и его беспощадная вражда ко всем, кто не соглашается с ним, выдвигали этого джентльмена в первые ряды калифорнийских патриотов. Выражая свое мнение по названным вопросам, Дамфи был настолько тверд и категоричен, что даже после самой краткой беседы с ним трудно было не проникнуться убеждением, что всякий иной климат, всякая иная цивилизация и всякое иное состояние общества, нежели те, что господствуют в Калифорнии, являются прискорбным отклонением от нормы. Новоприезжих сразу вели к Дамфи, чтобы они могли немедля припасть к этому кладезю веры, да и старожилам из числа колеблющихся и слабых удавалось порою, побеседовав с Дамфи, почерпнуть новую бодрость и отделаться от сомнений. Постепенно люди приучились повторять сентенции Дамфи, как свои собственные, и немалая доля рекламных похвал по адресу Калифорнии в газетах, в публичных выступлениях и в частной переписке имела своим первоисточником все того же мистера Дамфи.
Не следует думать, что бесцеремонность мистера Дамфи или категоричность его суждений могли каким-нибудь образом дурно отразиться на его репутации. В большинстве своем жители окраин нашей страны с пренебрежением относятся к излишней учтивости или изяществу манер, и грубость мистера Дамфи легко сходила за прямоту характера. «Пит Дамфи не из тех, что ходит вокруг да около, – таково было господствующее мнение о нем, – возьмет да и выложит вам напрямик все, что про вас