Это ты вырыл, Лень? – спрашивает Динка.
– Нет, она тут и была. Я только камни повыкидал.
– Она тут и была? Значит, верно, что Стенька Разин здесь спал?
– Может, и верно.
– Конечно... Чего же ему? Подумал, подумал да и заснул... Но в песне про это ничего не поется, – задумчиво говорит Динка, заглядывая в «пещеру».
Ленька извлекает откуда-то помятую жестяную кружку:
– Вот для воды я себе припас. А теперь начну сухари здесь копить!
– А когда хозяин твой приедет? – беспокоится Динка.
– Не знаю. Сказал: еду на неделю. Может, обманул? – хмурится Ленька. – Надо мне идти!
– Ну, пойдем! Мне тоже некогда.
Назад Динка идет по доске спокойнее. Ленька протягивает ей руку.
– Ну вот и обвыкли твои глаза! – хвалит он девочку, засыпая землей и валежником доску.
– Камни положи, – напоминает Динка.
– Непременно, а то видна будет.
– Опять по краю пойдем? – морщится Динка.
– Можно прямо наверх подняться, к дачам. Тут близко. А ты где живешь? – спрашивает Ленька.
– Я... на дачах живу.
– Ну так иди прямо. Там дорожка гладкая, без колючек. Найдешь сама? – спрашивает Ленька.
Динка кивает головой и скрывается между деревьями.
– Книжку поищи! – доносится до нее голос Леньки. – Эй, слышь, Макака?
Глава 27
Дедушка Никич в своей роли
Проплутав немного между деревьями, Динка вдруг попала на хорошо утоптанную тропинку и, поднявшись выше, уткнулась прямо в свой забор.
«Вот так штука! – удивилась она. – Мы так далеко шли с Ленькой по обрыву, а здесь, оказывается, сбежать – и все!» Значит, к утесу гораздо ближе от их дачи, чем к пристани. Вот хорошо! Динка подошла к забору и хотела уже нырнуть в лазейку, как вдруг около палатки Никича раздался голос Алины:
– Дедушка Никич! А Динки так и нет!
«Я здесь!» – хотела крикнуть Динка, но, вспомнив о своем платье, решила пройти через калитку. Если Алина у Никича, то Мышка тоже, наверное, там, а может быть, и Катя. Надо снять платье и пробежать в сад – там около крокетной площадки стоит кадушка с водой. Если немного обрызгаться и свернуть платье, как полотенце, то все подумают, что она купалась. А потом можно будет незаметно положить этот узелок в самый дальний угол шкафа. Сняв платье и сунув его под мышку, она помчалась вдоль забора в одной рубашонке и, завернув за угол, остолбенела от испуга и неожиданности. Прямо навстречу ей из калитки вышла Катя.
– Ой! – шлепаясь с размаху в траву, прошептала Динка.
Но Катя не видела ее, она смотрела прямо перед собой и шла медленно, как будто не хотела идти, но все-таки шла. Лицо Кати поразило Динку: оно было такое белое, как будто с него сошел весь загар, не оставив ни кровинки даже на щеках, а зеленые глаза Кати казались такими светлыми и грустными, что Динке вспомнилась сказка о немой русалочке. Она, наверное, была такая же, как сейчас Катя. Вот так же солнце просвечивало насквозь ее кудри, и крупные кольца их сверкали, как темное золото. Лежа в траве, Динка в молчаливом изумлении