бюро, и Джеймс согласился, не задавая лишних вопросов. А теперь сидит точно кол проглотил, лопатками вжимается в спинку стула и старается вслушиваться. Священник читает двадцать второй псалом: «ничего мне не надо» вместо «я ни в чем не буду нуждаться», «если пойду темной долиной» вместо «если я пойду и долиною смертной тени»[14]. Это неуважение, упрощенчество. Как и хоронить дочь в фанерном ящике. А чего еще ждать от этой дыры. Справа сидит Мэрилин. Аромат лилий окутывает ее мягким мокрым туманом, и она едва не давится. Впервые жалеет, что, в отличие от матери, не носит с собой носовые платки. Прижала бы платок к лицу, спаслась бы от запаха, на ткани осталось бы грязно-розовое пятно цвета старых кирпичей. Подле матери Ханна сплетает пальцы. Хочет рукой заползти матери на колени, но не смеет. И не смеет глядеть на гроб. Лидии там нет, напоминает себе Ханна, глубоко вздохнув, там только тело – но где тогда Лидия? Все застыли. Наверное, думает Ханна, птицам в небе чудится, будто мы статуи.
Краем глаза Нэт замечает Джека – тот сидит сбоку с матерью. Сграбастать Джека за воротник, допросить. Всю неделю отец ежедневно звонит в полицию, но Фиск снова и снова отвечает, что следствие еще не завершено. Жалко, что полицейские не пришли, думает Нэт. Может, рассказать отцу? Джек опустил голову, будто стыдится поднять гла за. А когда Нэт смотрит вперед, гроб уже опустили в землю. Полированное дерево, белый лилейный убор на крышке, раз – и исчезли: вместо гроба пустота. Нэт все пропустил. Сестры больше нет.
На шее влага, Нэт ее смахивает. Оказывается, все лицо мокрое, он беззвучно плачет. Голубые глаза Джека внезапно упираются в него поверх голов, и Нэт локтем отирает щеку.
Все расходятся – спины одна за другой удаляются к парковке и на улицу. Пара однокашников Нэта – Майлз Фуллер, например, – смотрят сочувственно, но большинство, смущаясь его слез, не заговаривают и прячут глаза. Другого шанса у них не будет: в свете блестящих оценок Нэта и его трагедии директор разрешит ему последние три недели в школу не ходить, а на вручение аттестатов Нэт не пойдет сам. Какие-то соседи окружают семейство, пожимают локти, бормочут соболезнования; кто-то гладит Ханну по головке, точно младенца или собачку. Кроме Дженет Вулфф, сегодня сменившей белый больничный халат на элегантный черный костюм, Джеймс и Мэрилин почти никого не узнают. Когда подходит Дженет, ладони у Мэрилин будто испачканы, все тело замарано, словно ветошь, передаваемая по грязным рукам; Дженет касается ее локтя, и это почти нестерпимо.
Джек стоит поодаль, по ту сторону могилы, поджидает мать в тени большого вяза. Нэт пробирается к нему, припирает к стволу, и Ханна, застряв с родителями в толпе других взрослых, наблюдает за братом нервно.
– А ты что тут забыл? – осведомляется Нэт. Вблизи видно, что рубашка у Джека темно-синяя, не черная, и хотя штаны костюмные, на ногах старые черно-белые кроссовки с дыркой на носу.
– Эй, – говорит Джек, не отрывая взгляда от земли. – Нэт. Как оно?
– А