руку – приспособили стеарин от свечей. Объяснили, как это делать в дальнейшем…
– С избой не пошли на попятную?
– Нет. Решение жить у реки укрепилось. На бревна спилили три кедра. С вертолета бросили им «столярку» – брусья и доски. Ребята-плотники пока не были. Но старик обнадежен – сушит мох для пазов, взялся расширять огород. Очень рада переселенью Агафья. У реки потеплее, рыбалка ближе. И ближе люди! Важность этого Лыковы теперь хорошо понимают…
Такие вот вести с абаканского тупика.
• Фото автора. 4 сентября 1983 г.
Журавлиная пристань
Раннее утро в полях у Талдома. Блестит на стерне паутина, в дымке – опушка леса, копны соломы, три лошади. Но это все – только фон, на котором царствуют птицы. Они спокойно кормились почти под ногами у лошадей. Скрытое приближение человека их сразу насторожило. Но взлетать не спешат, и я успеваю их снять…
Взлетели нешумно, но разом все. Ломаным строем проплыли низко над полем и, свесив перед посадкой длинные ноги, опустились вблизи от болота. Теперь подобраться к ним будет труднее, и я решаю их больше не беспокоить, ложусь на кучу соломы с биноклем и вижу, как, оглядевшись, птицы начинают пастись.
В нашем поэтическом восприятии жизни журавли занимают особое место. С этой птицей связано представленье о чем-то для нас дорогом, уходящем. Обновление жизни, радость на крыльях тоже нам видится в образе журавлей. Это потому, что видим мы птиц весною и осенью. Видим куда-то летящими. Кукушка считает наши года, соловей поет о любви, а клин пролетающих журавлей – образ встреч и разлук.
Мир наших чувств журавлям, понятное дело, неведом. Прилетая на родину, в глухих потаенных местах они выводят драчливых птенцов, учат их находить корм, терпеливо учат летать. Журавлиная проза жизни имеет, однако, и радости, давно человеком замеченные, – танцы весною и торжественные пролеты над родимым болотом, когда подросли журавлята, когда все готовы к осеннему путешествию.
Все, кто пристально наблюдал журавлей, знают: птица это степенная, осторожная, сообразительная. Гнездо у нее всегда в недоступном, чаще всего в болотистом месте. Собираясь к осени в стаи, журавли непременно выставят сторожей из числа опытных птиц, способных отличить опасность мнимую от реальной. Лошадь, корова, комбайн на поле, идущий близко автомобиль не очень журавлей беспокоят. Но вот замаячил поблизости человек, и сразу же стая о еде забывает.
Корма большой, сильной птице надо немало. Журавли находят его на болотах, а к осени – на полях. Ягоды, семена, насекомые, черви, лягушки, змеи, мыши, ящерицы – все по нутру голенастому едоку-ходоку. На жнивье журавли кормятся уже стаями, собирая зерна пшеницы, овса, гречихи, гороха.
«Эта птица очень обыкновенна, и при широком распространении ничто не угрожает ее продолжительному существованию», – писал в начале этого века профессор Мензбир. Увы, маститый зоолог ошибся. Ему неведомо было, сколь пагубной для «очень обыкновенной» птицы станет