утратах?
– Нет.
– Тогда кого?
Керис повторила его маневр:
– А ты ведь не думаешь, что во всех невзгодах следует винить либо Бога, либо Полоумную Нелл?
– Почтительно говорить с аббатом! – прикрикнул архидьякон Ллойд.
Ему не сказали, что Антоний – дядя Керис. Горожане засмеялись, они-то знали чопорного аббата и его племянницу-вольнодумку.
– Я считаю, что Нелл никому не причиняет вреда. Да, она сумасшедшая, но совершенно безобидная, – закончила Суконщица.
Вдруг вскочил монах Мёрдоу:
– Милорд епископ, жители Кингсбриджа, други! Среди нас бродит зло, понуждая слабых ко греху – ко лжи, чревоугодию, винопитию, к гордыне и плотской похоти. – Людям нравились красочные описания Мёрдоу, которые под видом безоговорочного осуждения будили воображение яркими красками порока. – Но оно не может оставаться невидимым. – Монах повысил голос. – Как лошадь оставляет следы в грязи, как мышь на кухне оставляет крошечные следы в масле, как сластолюбец оставляет свое проклятое семя и во чреве обманутой девушки растет плод, так дьявол должен оставлять свои следы!
Все одобрительно зашумели. Люди знали, что имеется в виду. Знала и Керис.
– Слуг зла можно узнать по клеймам, которые оно накладывает на них. Ведь зло сосет их горячую кровь, как ребенок сладкое молоко из набухшей материнской груди. И как ребенку, ему нужен сосец, откуда сосать, – третий сосец!
Монах доводил публику до экстаза. Каждую фразу Мёрдоу начинал тихо, затем повышал голос, нанизывая один за другим щекочущие образы, и так достигал кульминации. А слушатели жадно внимали, затаив дыхание, и наконец взрывались одобрительными криками.
– Это клеймо темное, мятое, как сосец на чистой коже. Оно может располагаться где угодно. Иногда находится на нежной груди женщины – неестественная мета, коварно выдающая себя за естество. Но больше всего дьявол любит накладывать его на потайные части тела: на чресла, в срамные места, особенно…
– Спасибо, брат Мёрдоу, – громко перебил его епископ Ричард, – не нужно продолжать. Вы требуете, чтобы женщину проверили на наличие клейм дьявола.
– Да, милорд епископ, чтобы, так сказать…
– Хорошо, довольно, вы ясно выразились. – Епископ осмотрелся: – Мать Сесилия здесь?
Настоятельница сидела сбоку на скамье с сестрой Юлианой и несколькими пожилыми монахинями. Полоумную Нелл не могут осматривать мужчины, это в отдельном помещении сделают женщины и доложат о результатах. Естественно, для данной процедуры выбирали монахинь.
Керис не завидовала им. Большинство горожан мыли руки и лицо каждый день, а пахнущие части тела – раз в неделю. Целиком мылись в лучшем случае дважды в год – это было необходимое для здоровья, хотя и опасное действо. Но Полоумная Нелл вообще вряд ли когда-нибудь мылась – лицо грязное, руки перепачканы, пахло от нее, как от навозной кучи. Сесилия встала. Ричард распорядился:
– Пожалуйста, отведите эту женщину в отдельную комнату, снимите с нее одежду,