общаться на понятном языке.
– Ясное дело, что греки хотят назад себе Таврию отхватить, – говорил Асмунд. – Но едва ли они так уж хотят, чтобы мы заняли часть Шелкового пути, а то и днепровское жерло!
Эльга понимала, что эти сомнения справедливы. И мысленно нашла решение, но поделилась им только с тремя наиболее доверенными людьми: сыном, братом и свояком.
– Василевс чужому человеку, может, и не захочет помогать, а своему – захочет, – сказала она им. – Как говорится, у него серая уточка, у нас ясный сокол.
– Это ты про кого? – удивился Святослав.
– Про Улебку, что ли? – Асмунд вопросительно посмотрел на Мистину.
– Про тебя я! – вздохнув, пояснила Эльга сыну. – Князь киевский-то кто? Не Улебка ведь!
– У меня есть жена! – напомнил Святослав.
Он женился всего пару месяцев назад и еще не мог надышаться на Прияславу, хотя изо всех сил старался этого не выдать.
– И что?
Святослав помедлил: ну, да, где одна жена, там случается и другая. Просто ему никакой другой не было нужно и такая мысль не приходила в голову.
– Я… может…
– Ты можешь любить кого хочешь, тут же речь не об этом. Если царь отдаст нам дочь, и печенеги и аланы будут наши. И ступай тогда на каганат с песнями.
– У него дочери-то есть? – спросил Асмунд.
– Их пять! – Эльга заранее выспросила купцов, делая вид, будто ею движет обычное бабье любопытство. – Агафья, Анна, Зоя, Феофано, Феодора. Все уже взрослые.
– Это у Романа жена – Феофано. Говорят, потаскуху какую-то подобрал…
– Жена – Феофано, и сестра – Феофано, – Эльга уже не путала этих двух. – Жене царское имя родовое дали то же, что у сестры Романовой. Их у Коснятина пять девок – неужели нам одну пожалеет? Не солить же ему их!
– И отдаст за некрещеного? – Мистина кивнул на Святослава.
– Не буду я креститься! – возмутился Святослав под взглядами трех пар вопрошающих глаз. – Еще чего выдумали! Уродство такое! Того не делай, сего не желай, люби своих врагов! Да меня дружина засмеет!
– Дружина сделает, как ты, – напомнила Эльга, и оба воеводы кивнули.
– Так уже бывало, – добавил Мистина. – Я слышал, было немало таких случаев: если крестился конунг, крестилась и вся дружина.
– А если они не захотят? Если скажут, что я богов предал и стал под греков тонконогих рядиться?
– Ты помнишь, как эти тонконогие… – Эльга не хотела напоминать о поражении Ингвара, но считала, что преуменьшать силу соперника – глупо.
– Это потому что у них греческий огонь!
– Не только! – вздохнул Мистина, помнивший сражения в Анатолии с катафрактами Никифора Фоки, где никакого греческого огня не применялось.
– Крещение войне не помеха, – сказала Эльга. – Сам думай. С крещением получишь царевну, с царевной – помощь от печенегов и алан, а с ними – победу над каганатом. Выбирай. Ты – князь руси, тебе и решать.
В ту пору