проверяя правильность записей. То, что он читал уже после подписи подследственного, говорило об откровенной игре на время – кто кого пересидит. И обе стороны это прекрасно знали.
После подписания всего протокола Максимов выглянул в коридор. Требовалась подпись Оленина. Старший следователь стоял у торцевого окна здания, заложив руки за спину, и смотрел за стекло, словно увидел там что-то очень интересное.
– Николай Сергеевич! – позвал Слава.
Оленин обернулся и быстро направился к кабинету.
Максимов ушел.
Он, естественно, пытался расспросить следователя – что случилось? Любопытство любопытством, но не до назойливости же… Назойливость сразу вызывает недоверие. Знал Максимов, что не тот человек Николай Сергеевич, чтобы из-за пустяка так разволноваться. А волнение было заметно. И, конечно, не получил ответа. После ухода опера Оленин стакан за стаканом выпил почти полностью графин воды. Но подступившая к языку сухость от обильного возлияния не прошла. Вода с языка испарялась, как с раскаленной сковороды. Пар только что изо рта не шел.
Седой, к сожалению, практически никогда не давал ложной информации. Это Оленин знал хорошо. А нынешняя информация – очень важная – больно ударила по нервам. Очень уж она была неожиданной, очень уж она задевала Колю Оленина лично.
Он отлично знал, кто такой Хавьер – авторитетный уголовник. Очень жесткий человек, несговорчивый. Некоторое время контролировал сеть полулегальных публичных домов, но ему это быстро надоело. Куражу нет. Он не получал удовольствия от такого халявного зарабатывания больших денег. Чем Хавьер занимался в последние годы – неизвестно. С трудом верилось, что этот человек пенсионного возраста ушел все-таки на покой. Такие не уходят…
И вот сообщение Седого. В четвертый раз за год заказали Толстяка. Заказали через Хавьера. У того есть киллер высокой квалификации по кличке Сохатый. Согласно слухам, Сохатый хорошо погулял по городам России в последние несколько лет. Все заказы на исполнение принимает только Хавьер. Самого Сохатого никто из заказчиков не видел и не знает. В своем городе раньше не работал. Интересно, что толкнуло его на это теперь? Спортивный интерес? Профессиональная гордость? Трое не смогли, а он сможет? Или деньги уж очень хорошие? Да, за четвертое покушение должны платить по повышенному тарифу.
Оленин знал в городе только одного человека по кличке Сохатый. Он проходит по картотеке Российского УВД как амнистированный в конце восемьдесят восьмого года. Бывший старший лейтенант спецназа ГРУ Дмитрий Дмитриевич Лосев. Он же – Дым Дымыч, бывший командир взвода отдельной роты в Афганистане. Того самого взвода, где командиром отделения разведчиков закончил службу старший сержант Николай Оленин.
Если это тот Сохатый – хреново дело! Старший друг, учитель и командир.
За последние годы они встречались только однажды. Посидели в кафе, поговорили, выпили. И тихо разошлись. Не было у них той точки соприкосновения, которая могла бы сделать таких разнокалиберных людей друзьями в сегодняшней