борода, перечеркнутое ссадинами грязное лицо – сбавляла ему цену в глазах прохожих.
Однажды на Тверском бульваре на него замахнулся беспризорник. Он сидел на скамейке, грелся солнцем. Раньше никто бы просто так не посмел поднять на него руку. Подросток только отвел кисть – и Королев отпрянул. Тогда мальчик сделал шаг назад и наддал ему подзатыльник.
Королев успокоился, когда понял, что потерял обоняние. Что-то это понимание решило внутри него. Теперь он не слышал запахов. Травма мозга или носовой перегородки перенесла его в опресненный мир.
Он ходил по городу и рассматривал окна как таковые. Он словно бы заново открыл свойство стекла отражать и быть прозрачным. Ему нравилось еще и то, что он не узнавал себя в отражении.
Особенно его привлекал один богатый рыбный ресторан на Петровке. Королев уже ничего не понимал в роскоши. Его интересовало не убранство, а пространный лоток, полный разных рыб, каменных устриц, аккуратных гребешков, разложенных на льду. Он изучал воткнутые рядом с экспонатами таблички.
Его почему-то не прогоняли от витрины. Метрдотель первый день всматривался в него, потом только посматривал.
Ровно в двенадцать Королев переходил ко второму окну, так как в нем появлялся нужный ему человек.
Это был седой плотный старик в тройке, с часовой цепочкой на жилете и в круглых очках. Вместе с ним за столиком сидела очень красивая девушка. Каждый раз она была в другом платье.
Аккуратная бородка старика, его жесткий медлительный взгляд, жесты, которыми он сопровождал процесс отбора устриц, омаров и вина, подносимых ему внимательным официантом, – весь его облик мучил Королева невозможностью вспомнить, где он его видел и что значил этот человек в его жизни. Руки старика – с выразительными толстыми пальцами мастерового – мучили Королева. Он не мог от них оторвать взгляд.
Девушка, бывшая со стариком, носила открытые платья в пол. Ее прямая спина, блеск ниспадающих черных волос, собранных на затылке в узел Андромеды, три крохотные родинки, длинная шея, увлекавшая взгляд в долгое, обворожительное скольжение, тени под тугими острыми лопатками, шевеление которых было ему мучительно, – всё это открывалось перед Королевым сияющей плоскостью, с которой ему было страшно сойти, всё вне этого было ненадежно темным и ненастоящим.
Старик и девушка приходили не каждый день. И если их не было, метрдотель делал такое движение рукой, после которого Королев спешил отойти.
Но если они были в ресторане, его никто не трогал.
Однажды в конце обеда старик подозвал официанта. Тот принес бутылку вина и чуть позже серебряный поднос с омарами. Старик, выпрастывая манжет со сверкающей запонкой, выбрал двух тварей.
Омары, поводя клешнями, стянутыми белой лентой, поместились в бумажный пакет, который был уложен вместе с бутылкой и булочками в корзинку.
Когда к Королеву вышел официант, державший на вытянутой руке корзинку, он отпрянул.
Официант не то ложно улыбался, не