в Петровском парке. В кармане пусто, как в кассах с билетами, а жуть как хочется на матч ЦДКА или «Спартака» с «Динамо». Народу тьма. Конная милиция у подходов к Южной и Западной трибунам. Попробуем? Давай! Лишь бы, перелезая, не застрять меж острых наконечников (черт с ними, с изодранными штанами), тогда точно поймают. Ох, как выручал свисавший с дворового дерева толстенный канат, который удалось достать на какой-то толкучке. В школу идешь или из школы – ухватишься и вверх. Кто быстрее? Лазали по-всякому – с помощью ног, а то и без оных, на одних руках. Не Тарзан с Читой, но все-таки…
Попрошу у читателей разрешения еще раз отвлечься на тему упомянутых чуть выше квитков. Достать их было действительно невероятно сложно, особенно на матч открытия сезона между чемпионом и обладателем Кубка, приходившийся, по сложившейся традиции, на 2 мая. Их остатки, что не разошлись по своим, запускали в продажу 30 апреля. И, если уместно подобное сравнение, атака на кассы напоминала штурм неприступной крепости с участием не одной тысячи жаждущих. Лишь немногим счастливцам из километровой очереди (опять так и подмывает сравнить с «мучной») удавалось водрузить флаг победы над заветным окошечком. Моя бедная мама – светлая ей память – была в их числе после почти полусуточного (с ночи) стояния: чего не сделаешь ради любимого сыночка. Спасибо, мама, благодаря тебе в те послевоенные годы я столько раз на второй день майских праздников лицезрел славную команду ЦДКА. А звук гонга, извещавшего о пяти минутах до конца матча, до сих пор стоит в ушах.
Однако с некоторых пор, а точнее, когда за стеной нашей комнатенки поселился замечательный сосед, проблема исчезла. Высокий статный дядя Моня – так звали новосела – нарисовался в коммуналке внезапно, сразу затмив своим колоритом балеруна Василия Ивановича из театра Станиславского и Немировича-Данченко и музыканта Петю, хотя тот играл на своем тромбоне на всех парадах на Красной площади. Кто и что этот Моня, никто не интересовался – лишняя информация в ту пору была ни к чему. Вроде фронтовик. Тетя Мура, красивая дородная женщина, мамина подружка, представила его своим мужем, и все молча согласились: муж так муж.
Так вот, дядя Моня был привязан к футболу, как собака к своим хозяевам. Мы, мальчишки, учуяли это сразу, после подаренных нам двух новехоньких кожаных мячей с аккуратной шнуровкой и упрятанным ниппелем. «Играйте, только по окнам не лупите, если разобьете, то уши надеру и обрезание мигом сделаю», – сурово насупил брови мой новый сосед, растворяясь в подворотне. Насчет ушей было понятно, а вот с обрезанием не очень. Кто-то шепотом заметил, что это какая-то еврейская традиция, и тут же снарядили Юрку Фасса за разъяснением в синагогу, благо она была рядом.
Вокруг весельчака и остряка Мони увивалась большая компания, она ходила едва ли не на каждый матч, а уж на основные, как «Динамо» с ЦДКА или со «Спартаком», обязательно. Встречались, как правило, на площадке у выхода к Северной трибуне, туда же подгребал и я, и в этой невероятной