весть о том, насколько можно доверять людям, которых ведет за собой человек с погонялом Червонец. И еще…
– Во как! – миролюбиво заметил Червонец, которого такой расклад, похоже, вполне устраивал. – Что же еще… паныч?
Корсак стерпел и закончил:
– А еще вот что. Если я услышу из какой-то глотки дурное слово о себе или своей семье, я эту глотку перережу.
– Чем, концом? – съехидничал один из бандюков. – Концом своим ты сучку свою пугай!.. А будешь так базарить, «красный», мы ее на хор поставим, и никто в Питере не упрекнет Червонца за то, что ослушался дохлого ляха!..
Слава молниеносно выхватил из рук одного из двух едоков банку тушенки и резким движением махнул ею перед лицом наглого бандита. Поставив банку в траву, брезгливо отер руки и, морщась, поднял глаза:
– Зачем нам идиот в коллективе, верно, Червонец? Ему одно говоришь, а он норовит поперек встать. Сначала нюхать нужно, а уж потом гавкать – правильно я говорю, Червонец?
Поначалу никто ничего не понял. Ослушавшийся Корсака бандит молчал и сидел с побагровевшим лицом, хватая ртом воздух. И только после того, как Ярослав еще раз отер руки, его прорвало…
Кровь из горла, распоротого зазубренной крышкой банки из-под тушенки, хлынула мощным потоком. Бандит тяжело повалился на бок и стал судорожно закрывать руками рану. Даже не поняв, что с ним произошло, чувствуя одну лишь боль и ужас от приближающейся смерти, он сучил ногами по траве, вырывая ее с корнем, рыхлил каблуками осеннюю землю и свистел распоротым горлом.
– Вы можете убить меня прямо сейчас, – равнодушно сказал Корсак. – Но я знаю деревню Хромово. Это скорее не деревня, а поселок городского типа. На кладбище никак не меньше двадцати тысяч могил, половина из которых – склепы. Вперед, братва. Копайте. Пожелать же вам успеха я не могу, потому что в успех этот ни на грамм не верю. – Он взял выпавшую из рук бандита вилку, поднял банку и зачерпнул добрый кусок мяса, не обращая никакого внимания на блестящую на крышке свежую кровь. Он ел с аппетитом, не обращая ни на кого внимания.
– Да он, кажется, прав. Он нас всех перережет, – уже без вызова констатировал кто-то. – Нужно решать, братва, – сказал он, адресуясь ко всем, но глядя на Червонца, – либо мы его, в натуре, кончаем сейчас, без волокиты и лишних хлопот… – он удивленно скосил взгляд на Корсака, который красноречивым кивком подтвердил его правоту, – либо спокойно и молча идем на какое-то кладбище, зачем нам идти туда, я совершенно не понимаю.
– Домбровский, – окликнул Червонец и, не встретив никакой реакции, повторил уже громче: – Домбровский!
– Я не Домбровский, но что ты хочешь сказать, я знаю, – Корсак начал рыть ложкой ямку. – Мы идем на кладбище, и я вас туда веду. Но если я вдруг задумаю по пути что-нибудь нехорошее, вы прирежете меня, как барана. Я ничего не пропустил?
Крюк улыбнулся, поглядывая на Славу, и не заметить этого тот не мог.
– Все правильно, красный офицер… – кивнул Червонец. – Последний вопрос, пока мы тут сидим перед