кильку, обжаренную в масле, довольствуясь жидким чаем.
Корсак чутьем опытного разведчика чувствовал, что терпение бандитов не бесконечно. Сам же Червонец либо чересчур полагался на преданность своих головорезов, будучи уверенным в своем авторитете, либо просто не замечал происходящего рядом. Не меньшее удивление у Славы вызывало и поведение правой руки Червонца – Крюка. Этот сорокалетний мужчина среднего роста, чья мускулатура выдавала в нем бывшего спортсмена – если не боксера тяжелого веса, то борца определенно, вел себя почти как Ярослав. Он молча и спокойно взирал на происходящее вокруг, о чем-то думал либо просто дремал. Когда возникала необходимость, а она по мере течения дней назревала все чаще и чаще, осаживал наиболее ретивых бандитов, не особо стремясь объяснять мотивы своего поведения. Одному из самых дерзких, решившему уже почти в открытой форме выразить свой протест вору, Крюк с размаху врезал прямой слева. Бандит рухнул, как подкошенный, и потом, приходя в себя, долгое время смотрел на Крюка, о чем-то думая и вытирая с рассеченной губы кровь.
«Определенно боксер», – подумал Слава.
Ни один из них, включая и самого Червонца, не имел права выходить за пределы квартиры, в которой имелось все, что было необходимо для выжидания: туалет, кухня, спальные места на полу, еда. Такой образ жизни очень напоминал проживание в камере предварительного заключения Крестов и совсем не походил на волю, час нахождения на которой приравнивался по бандитским понятиям к суткам на киче.
Слава понимал, что после разбойных нападений на торговые базы и магазины, когда приходилось довольствоваться малым, а риск был неимоверен, каждый из бандитов ощущал себя даже не наследником, а уже владельцем части несметных сокровищ, дарующих все блага, о которых только может мечтать вор. И каждый из них, зная о смелости и отваге Червонца, не понимал, почему тот боится выйти и забрать эти сокровища, чтобы немедля справедливо поделить. Не секрет, что в этой связи в головы бандитов пришли мысли о продажности Червонца, о его намерении прибрать все золото к рукам, а их просто-напросто кинуть. Тем, у кого организаторские способности отсутствуют с момента рождения, невозможно понимать простые истины. Слава же эти истины понимал очень хорошо.
Банда Святого уничтожена почти полностью. Осталась лишь пятая ее часть, и сюда вошли не самые организованные и умные люди. Червонец, как мудрый организатор и вожак, понимал необходимость создания вокруг себя нового коллектива с новой идеологией, отличающейся от идеологии вора старой закалки Святого. Организация банды, то есть определение места будущей дислокации и вовлечение новых, избранных членов, требует не только больших моральных ресурсов, но и финансовых вливаний. Никто и никогда не пойдет за цезарем, казна которого пуста, как амбар нерадивого крестьянина. Червонцу необходимо было выиграть время, чтобы сохранить и лидерство, и ценности. Он, как и Корсак, понимал, что реализовать культурное достояние Дрезденской галереи