помогу…
Люси отдала Кириллу реторту с питательной средой и припала глазами к объективу микроскопа.
– Давай мне, – предложила Анечка, забирая реторту у Кирилла.
Словно сестра милосердия, наделенная обостренным чутьем, она всегда появлялась там, где требовалась помощь. И было совершенно не важно, как это у нее получалось. Важно то, что она была всем нужна. Как этот белоголовый ясноглазый ангел к нам попал, я понятия не имел. Чем она у нас занималась – тоже не знал. Есть и есть, и – прекрасно!
– Еще пять секунд, и я буду готова.
– Этот тумблер всегда должен быть включен, – сказал Кирилл, почти вплотную приблизившись своими очками к регуляторному щитку термостата.
– Ой, да?!
– Ничего страшного. Я тоже всегда забываю.
Никто никого не торопил. За несколько лет совместной работы мы успели высказаться насчет того, что думали друг о друге, и теперь все работали почти молча, как автоматы, старательно стремясь помочь тому, у кого что-то не ладилось.
– Мне темно, – сказала Люси, – дайте света.
Она все еще возилась с пипетками, разливая микродозы посевного материала в пробирки. Света здесь, как и в любом подвальном помещении, было мало. О солнечном зайчике на стене можно было только мечтать. Когда пришел Петрович, наш банщик, за своей традиционной порцией спирта, Шут навалился на него широкой борцовской грудью и просто вытолкал за дверь.
– Ты мог бы ему сказать… – проговорила Люси, но Шут оправдался:
– Извини, я этого не хотел, правда.
– Не всегда делаешь то, что хочешь, – сказала Ната, – такое бывает.
Запах кварцевой лампы неприятно щекотал ноздри, а мечты о глотке свежего воздуха казались несбыточными. На время эксперимента мы были заточены здесь, как подводники на субмарине. А вместо перископа информацию о внешнем мире черпали из обычного радио-брехунца. У нас, естественно, не было генома секвойи, и мы заменили его гомогенатом клеточных ядер сосны, смешанными с ядрами какой-то черепахи, живущей не меньше ста пятидесяти лет. Так утверждал сторож зоопарка, у которого мы ее купили за немалые по тем временам деньги. Сейчас это копейки.
– А где наша Аня?
– Я здесь.
Не было с нами только Ушкова. Он вскоре пропал. Мы решительно не могли без него работать. У него были свои взгляды не только на жизнь, но и на нашу затею. Он был против ее воплощения.
– Слав, ты только вообрази, как мы продвинем вперед науку и дадим человеку надежду на долгую и счастливую жизнь, – убеждал его Шут.
– Вы не представляете, что собираетесь сделать…
Он был категоричен и неумолим. Валерочка тоже был на его стороне.
– Мы смешаем ежа, ужа и жирафа, мы вырастим соленые огурцы на грядке и булочки на деревьях, – улыбаясь, сказала Ната.
– Это не смешно, в этом я не участвую.
Он ушел, не прощаясь, и нам ничего не оставалось, как начинать без него.
– Мне тоже нужно бежать, – сообщил Валерочка.
И выскочил вслед за Ушковым.
– Два